Проблема 28

Аккуратные зеленые скверы, отреставрированные памятники и фасады старинных домов, идеально ровные и чистые тротуары. Все это подсвечивалось мягким светом, разных оттенков и перемешивалось с великолепием самых современных построек, создавая потрясающие урбанистические пейзажи. Даже нелюбимая водителем реклама, во всех этих новейших сверхтехнологичных форматах, выглядела потрясающе.

С того момента, когда система навигации подключилась к защищенному служебному каналу АТБ, автомобиль по сути стал полноценной рабочей станцией агента. На большом дисплее светилась отличного качества картинка, идеально точно отображавшая расположение «Порше» на карте. Над картой было небольшое прямоугольное окошечко служебного идентификатора.

«Альберт. 28. Протокол «Лондон», – сообщало оно.

– Удобная штука, этот мифический протокол. Отдельные серверы, персональный спутник, все базы данных в прямом эфире. Так можно жить… – сам себе похвастался Альберт и переключил систему в режим голосового управления.

– Данные на объект, – отдал он системе первый приказ, – Старкова Карина Юрьевна.

На экране появился профиль запрошенного объекта.

– Статус безопасности? – уточнил свой запрос Альберт.

– Объект под охраной ФСО, список «3» – ответила система женским голосом. Приятным и не таким строгим, как у «УСМ 28» генерала Бородина.

– Ответственный?

– Валиулин Илья Матвеевич.

– Служебный транспорт Валиулина.

– Данные на экране, – ответил голос, а на экране появились данные двух автомобилей «Рэйндж Ровер».

– Местоположение транспорта в настоящий момент?

– Запрашиваю данные, – в центре экрана появился значок ожидания, перекатывающаяся от маленькой фигурки спутника к крошечной фигурке приемной антенны волна. Это заняло не больше двадцати секунд, – Михайловская улица, дом 23.

– Данные по адресу!

– Концерт-холл «Ноу-драма», – сообщила система.

– Мероприятие сегодня? – уточнил агент.

– Концерт Мэта Си Меллоуна. Начало в 20:00. Стоимость билета от десяти с половиной тысяч рублей.

– Ого-го! – шуточно удивился Альберт, – придется подождать снаружи!

2.

Музыка заполняла просторный двухуровневый зал, перемешиваясь с клубами искусственного дыма и разноцветными лучами световых установок. Люди двигались в такт с ней настолько синхронно, что со стороны могло показаться, что идут съемки клипа, или кто-то устроил большой танцевальный флэшмоб. На самом деле причина была в специальных звуковых устройствах, работавших на недоступных человеческому уху частотах. Новое слово в индустрии развлечений. Звуковые программы, заимствованные у разработчиков систем изменения сознания, контроля сна и внетелесных переживаний, совмещенные с крутой свето-музыкой, давали непревзойденный эффект. Круче любых наркотиков. Лучшие клубы мира переживали новую молодость. Невероятные ощущения и никакого риска для здоровья. Еще бы! Только не в «Чистой» части Москвы!

Меллоун был звездой этой новой музыки. Он нравился парням своей твердостью и прямотой и сводил с ума девушек игривым взглядом голубых глаз и ослепительной улыбкой.

Публика, заполнившая концерт-холл была в экстазе.

В море публики выделялись острова барных стоек. И это море размеренно накатывало свои волны на их хрустально-безалкогольные берега. Одну за одной.

В нескольких метрах от одного из таких островов, словно одинокий риф, возвышался мужчина лет тридцати пяти, в темно-серых брюках и подсвеченной ультрафиолетом рубашке с закатанными почти по локоть рукавами. Он был высок и широкоплеч. Его массивный щетинистый подбородок, мог, пожалуй, позволить ему не без шансов на успех попытаться познакомиться с любой девушкой в зале. Вот только на лице его, приглядевшись, как следует, если бы, конечно, это позволили сделать беснующиеся лучи лазеров и проекторов, можно было увидеть очень странное выражение. Это выражение говорило о том, что он вовсе не собирался ни с кем знакомиться. В нем не было ни надменного высокомерия, ни поиска, ни вызова, ни веселья, ни опьяненного недопонимания. Ничего из того, что можно было бы ожидать на лице одинокого привлекательного мужчины застывшего в центре буйного клубного веселья. Скорее это была какая-то озабоченная обреченность. Его взгляд скользил по лицам, но не реагировал на них, словно за чуть расширенными зрачками не было того, кто смотрел. Этот взгляд ни на ком не останавливался. Он мог бы натолкнуть человека с достаточным поэтическим воображением на мысль о прожекторе на сторожевой вышке охраняемого объекта, который безостановочно движется по заданной раз и навсегда траектории. Неторопливый и одновременно тревожный.

– Боже, какой у него подбородок! – проговорила на ухо своей подруге, облокотившаяся о барную стойку высокая шатенка. Аудиосистема зала была спроектирована таким образом, что возле баров уровень шума был ниже, чем в танцевальных зонах, так чтобы бармены могли спокойно расслышать заказы, а гости перекинуться парой фраз друг другу на ухо. Бармены здесь были живыми людьми. Никаких роботов. В Москве это было признаком шика. А «Ноу-драма» был, без сомнения, шикарным заведением.