Проба памяти

Тут же она сказала, что "вроде все цело", снова горячей пятерней вцепилась в его руку, и они пошли к выходу из парка. К тому времени, пока они вышли наружу, он уже знал, что ее зовут Илона, что она студентка какого-то платного института, местного аналога Всемирной Финансовой Академии города Редвиль, штат Кентукки, учится на менеджера непонятно чего, работает, с милицией ей лишний раз на самом деле тоже сталкиваться не хочется, потому что регистрация хоть и есть, но мало ли что... При фонарном свете Илона оказалась худенькой живой блондинкой с остреньким носиком, чем-то похожей на белочку, в обтягивающей кофточке, с волосами, распущенными по плечам, и Максим сразу повеселел.

-- Я смотрю, местная порода все улучшается, - сказал он покровительственно. - И давно ты в Москве?

-- Давно, - охотно отвечала Илона. - Уже три года, - она махнула лапкой. - Уже привыкла к вам. И насмотрелась.

-- Не собралась еще замуж? - спрашивал Максим. Они двигались как раз в нужном ему направлении, но он старался отогнать мысль о том, что ему сегодня еще куда-то надо идти.

-- Не-а, - весело сказала Илона. - Я ж говорю, на вас насмотрелась. Нужны вы мне!

-- Есть такой анекдот, - сказал Максим, гнусно усмехнувшись. - Как мужик ночью через кладбище идет. Страшно ему, смотрит - прохожий идет. Он подошел, говорит: "Можно я рядом пойду, а то покойников боюсь?" а тот отвечает: "А чего нас бояться, мы не страшные".

Илона захихикала.

-- Это ты к чему?

-- Да к тому, что не страшные мы, - сказал Максим. - Или ты все больше страшных наблюдала?

-- Всяких крокодилов, - сказала Илона. - Ты и сам небось в душе такой крокодил.

-- Обижаешь, - сказал Максим, надувшись. - Разве я похож? Я это, можно сказать... рыцарь... вон, сумку твою спасаю. А ты: крокодил, крокодил...

Так, не торопясь и разговаривая, они двигались туда, куда шла Илона, и Максим с каким-то неприятным удивлением отмечал, что идут они в ту самую сторону, куда его послали, и куда ему так не хотелось. Совершено не хотелось. Вот прошли родную школу, пропади она пропадом. Вот обогнули то место, где раньше стояла пятиэтажка, в которой ребенком жил Сергей Кириллович, а теперь на ее месте высился длинный многоэтажный зуб, а вокруг, в кучах мусора и разбросанных труб, раскинулся дикий марсианский пейзаж - бугры красной глины, воронки и впадины. Только лунных кратеров недостает. Пари держу, что это надолго... Вот пристройка - бывший НИИ без опознавательных знаков, теперь на ней две вывески - "Фитнесс-клуб" и "Зал игральных автоматов". Культура в массы, подумал Максим. Он уже с ужасом предугадывал, что они вот-вот повернут к бывшему Борькиному дому, но они все же свернули в сторону, мимо передвижной колбасной лавочки, к замшелой девятиэтажке, заросшей деревьями выше крыши, и Максим немного успокоился. Подошли к подъезду. У подъезда было сыро, и пахло плесенью.

-- Воон там я живу, - манерно сказала Илона, неестественно выгнутой тоненькой ручкой показывая вверх, то ли на пятый, то ли на шестой этаж. - Воон... сейчас приду, лягу, отойду малость... в себя приду после таких приключений...

-- И меня не пожалеешь? - спросил Максим укоризненно. - Ты-то вот придешь в себя, а я? Неужели прогонишь защитника?

-- Ага, - сказала Илона, кивая головой с сильно преувеличенной амплитудой. - Прогоню. Я такая... - она сочувственно вздохнула.

-- Примета плохая, - сказал Максим, вступая в игру. - В другой раз некому заступиться будет, одну оставят.

-- Я в другой раз осторожная буду, - протянула Илона. - И соседка у меня строгая, суровая... жестких правил вообще женщина, - произнося эти слова, она все ломалась и извивалась, как лиана. Максим долго и насмешливо взывал к ее чувству благодарности, говорил, что пострадал в процессе защиты девушки (то есть Илоны), что она должна, просто обязана, залечить его раны и залатать дырки (попутно он осматривал и ощупывал себя в поисках тяжелых ран и повреждений в одежде). Ран не обнаружилось, а вот порванный рукав неожиданно нашелся, причем Максим даже не мог вспомнить, когда это он его порвал. Не исключено, что рукав и раньше был порван, а Валя недоглядела.

Таким образом, предлог, чтобы подняться в квартиру, был естественно найден. Вот так, думал Максим, мысленно адресуясь к жене, следила бы хорошо за мужем, так и не было бы повода обращаться к другим. Сама виновата.

-- У тебя ж, небось, и вода горячая есть? - спросил он Илону на лестнице, где было темно, и пахло мусоропроводом и кошками.

-- Еесть...- протянула Илона.

-- Вот видишь. А у меня вот отключили.

Максим врал. Горячая вода у него была, но никогда не мешает усилить момент.

-- Проходи, - сказала Илона, открыв не особенно солидную, в нескольких местах побитую дверь. - Эээй! - крикнула она в глубину квартиры. - Есть кто живой?

В лучах вспыхнувшей в коридоре лампочки возникла худенькая черноволосая девушка, смуглая, с крючковатым носиком и действительно угрюмым выражением лица.