Проба памяти

-- О других женщинах... в присутствии... - забормотал Максим. - Ты прекрасна... подожди, я сейчас...

И он побежал в ванную.

Выбраться на улицу ему удалось только к вечеру, вернее, он догадывался, что это именно вечер, потому что чувство времени уже успел утратить. Но он рефлекторно, от детства, прекрасно помнил, где, над каким домом и во сколько, находится солнце в этом районе. Он медленно брел мимо сберкассы по направлению к Борькиному бывшему дому. В ноздрях еще стоял запах Катиной сигареты. Идти к Марине хотелось еще меньше, чем вчера. Ветер на углу взбил облачко пыли. А может, и не к Марине? Что Марина скажет, тем более ему. С кем она живет-то еще, неизвестно, не напороться бы на мордобой... Максим перелез через низкую ограду, сел на лавочку у детской площадки и принялся задумчиво разгребать бутылочные осколки носком кроссовки. Маринины окна были на третьем. Сверху кто-то вселился. Какие-то хозяева жизни, вставившие новые рамы ярко-коричневого цвета. Занавески... Максим пытался вспомнить, какие у Марины были раньше занавески, но не вспомнил. Тем временем к детской площадке подошел мальчик с собакой, покосился на Максима, взобрался на качели, перебросив поводок через сидение, и стал неторопливо, тупо раскачиваться. Качели с каждым тактом движения издавали истошный скрип, от которого волосы вставали дыбом. Собака покорно ходила туда-сюда. Несколько раз она нерешительно порывалась задрать ногу на качельную опору, но была увлекаема вслед за сидением. Мальчик собачьих потребностей не замечал, а только продолжал равнодушно раскачиваться. Максим скоро понял, что не вынесет этого скрипа, и встал. По двору ходили люди, гуляли мамы с колясками, постоянно подъезжали машины, постепенно забивая все асфальтированное пространство. Скрежетали ворота ракушек. Наконец в женщине, не спеша бредущей к третьему подъезду, одетой к обтягивающую зеленую майку и брюки, Максим узнал располневшую Марину. Он вылез на дорогу и, не спеша, направился следом. Чтобы Марина, обернувшись, не обнаружила его за спиной, он пропустил вперед невысокого пузатого мужичка с таксой, с текстом Гимна Советского Союза, отпечатанным на спине футболки. Марина свернула в подъезд, мужичок с таксой последовал за ней, и третьим повернул за ним Максим, облегченно подумав, что не придется ждать, пока кто-нибудь откроет ему железную дверь.

В подъезде он сделал вид, что задерживается у почтовых ящиков. Он слышал, как Марина вызвала лифт.

-- Здорово, - негромко, но доброжелательно, сказал ей мужичок за углом.

-- Привет, - спокойно ответила Марина.

-- Что-то тебя не видно, - сказал мужичок. - Не болеешь?

-- Да нет, - ответила Марина. - Дела.

-- А.

-- Выгуливаешь? - спросила Марина, вздохнув.

-- Ну! - сердито сказал мужичок. - Я их предупреждал, когда заводили. А тут детки, падлы, сразу, понимаешь, в отказ, мол, мы такие занятые. Мамка с тещей тоже, у нас, мол, припасы, готовка, нам огурцы крутить надо. Ну-ну. Папаша у них самый свободный. А папаша-то, между прочим, весь день под машиной пролежал, тоже не дурака валял... Но так вот, кому тварь эту жальчее, тот ее и ведет. Живая ж, не игрушка...

-- А что у тебя с машиной? - спросила Марина без интереса.

-- Даа... - мужик помолчал. - Ты когда в гости зайдешь?

-- Не знаю.

-- Завела, что ль, кого? - спросил мужик, усмехнувшись.

-- А что, заметно?

-- Да уж заметно. Сияешь. Смотри, не спались, - тут загремел открывающийся лифт. - Ладно, свяжемся.

Двери закрылись, лифт взвыл и унесся. Максим поднялся в лифтовый холл, но там уже никого не было. На стене рядом с кнопкой вызова пребывал ярко отпечатанный след ребристого ботинка. Больше ничего интересного.

Еще в гимн оделся, папаша, подумал Максим. Хорош... природолюб фигов. Да все тут хороши... и судя по всему, ничегошеньки не изменилось. А вот мордобой вполне вероятен. Кто бы ни был Маринин сожитель, у него должны быть крупные счеты с худшей половиной человечества... Ну, и о чем с ней говорить?

Максим вышел из подъезда, шарахнув железной дверью на весь квартал. Какая-то мелкая скотина с перепугу шарахнулась в кусты - то ли кошка, то ли крыса. Янтарное предзакатное небо тепло светилось над домами. Проходивший мимо подросток в бейсболке невозмутимо закурил, бросил на мостовую смятую пачку и пошел дальше.

Надо пива купить, подумал Максим. А лучше с собой принести. Все-таки в лоб получишь не сразу.

Он вчерашним маршрутом спустился к сберкассе, но, не успел он подойти к дверям магазина, как неизвестно откуда возник вчерашний алкаш. То ли он персонально Максима дожидался где-то рядом, то ли у него здесь был постоянный пост. За прошедший день он как-то еще погрязнел, на щеке у него появилась лишняя царапина, а на отвисшей трикотажной коленке - дыра.

-- Сегодня это... пушкинскую привезли, - сказал он искательно, размахивая руками.

Если вчера этот тип со знаковым адресом вызывал у Максима дикий ужас, то сегодня он скорее обрадовался его появлению. Вон он, пожалуйста, живой Борькин след, сам идет, и разговаривать с ним, как хотите, куда проще и приятней, чем с Мариной.