Про100шпионы

Интуитивно чувствуя, что мир привилегированной знати уходит в Лету, Шанель действовала по принципу «пусть этот мир прогнется под меня» – и с маниакальным упорством разрушала стереотипы, освобождая женщин из плена вычурных туалетов, корсетов и шляпок, запуская на орбиту линию рационально-скромной, но дорогой повседневной одежды (дорогая простота): дорожные костюмы со строгими блузками, спортивные платья и туфли на низком каблуке.

В свои тридцать пять Шанель заработала первые миллионы и стала маяком женской эмансипации – свободы зарабатывать, сколько вздумается, отдаваться, кому вздумается, жить, как вздумается, и, «освободившись от предрассудков, не пренебрегать гомосексуальными интрижками». За ней закрепилось звание кутюрье, «устроившей революцию в женской моде и в образе жизни».

И хотя теперь славы и богатства Шанель не занимать, для французского истеблишмента она остается фигурой, чья сексуальная всеядность и любовные романы, неумеренное потребление алкоголя, увлечение морфием и опиумом препятствуют ее доступу в приличное общество. И тогда Коко выдает новый афоризм в духе Оскара Уайльда: «Мне плевать, что вы обо мне думаете. Я о вас не думаю вообще!»

Пусть плети сплетен хлещут по спине – плевать! Назло бомонду Парижа, но твердо следуя своему принципу: «Я не из тех женщин, кто одновременно являются собственностью нескольких мужчин», Коко, кинув с десяток безымянных любовников, поочередно бросается в объятия знаменитостей: Игоря Стравинского, Пабло Пикассо, поэта Пьера Реверди. Однажды решив, что в ее гареме избранников не хватает венценосной фигуры, тщеславная Коко взялась за великого князя Дмитрия Павловича Романова, который после Октябрьской революции 1917 года бежал из России в Париж…

РУССКИЙ СЛЕД В «CHANEL № 5»

В 1920 году в холостяцкой квартире на Монмартре, традиционном районе пристанища иммигрантов из России, молодой экс-претендент на российский престол Дмитрий Павлович Романов скорбел по утрате родины и казни своего кузена Николая II и его семьи.

Тогда же в Париже, в роскошной квартире на бульваре богатеев Сен-Жермен, чувство скорби, но по другому поводу – утрате своего любовника Пьера Реверди – испытывала Шанель. Зная по собственному опыту, что лекарство от мужчин – это мужчины, она мысленно перебирала вероятных кандидатов, кем можно было бы заполнить образовавшуюся пустоту. Эврика! На ужин она пригласит Дмитрия Романова.

Решено – сделано. Звонок префекту парижской полиции (Шанель имела обыкновение обращаться за помощью только к первым лицам государственных и муниципальных структур), и посыльный мчится на поиски великого князя…

По свидетельствам современников, внешняя разность их фигур – Шанель и Дмитрия – настолько была очевидной, что внешне они являли физическое воплощение закона о «единстве и борьбе противоположностей». Она – говорливая, смуглая, обезьяноподобная коротышка с горящими глазами-угольками, увешанная ожерельями и браслетами, которые бренчали при каждом ее движении. Он – элегантный, длинноногий худощавый блондин с погасшим взглядом зеленых глаз, сдержанный в движениях и репликах, затянутый в строгий военный френч без погон.

Положа руку на сердце, надо признать, что с Дмитрием, русским принцем в изгнании, Коко повезло сказочно. С его помощью и под его влиянием в ее творческо-коммерческой жизни образовался «славянский период», создана русско-славянская коллекция одежды, которая обрушила на Дом моды водопад заказов из стран Западной Европы и США. Но самое главное в том, что великий князь открыл для нее мир парфюмерии!

Однажды Дмитрий представил Коко своего друга Эрнеста Эдуардовича Бо – главного парфюмера Российского императорского двора. Этнический француз, Эрнест считал себя русским по рождению, воспитанию и по духу. Мать и отец Эрнеста, подданные Российской империи, связи с Францией не поддерживали и себя тоже считали русскими. Немудрено, что, когда в 1917 году случился октябрьский переворот в Петербурге, Бо-младший примкнул к Белой гвардии, чтобы сражаться с большевиками. После мытарств на родине осел во Франции…

Талантливый химик, он быстро завоевал признание коллег в центре мировой парфюмерии, городе Грасс, и, что важнее, доверие Шанель. Узнав, что Эрнест имеет богатый опыт в создании синтетических духов, она настояла, чтобы он сосредоточил усилия на развитии этого направления. Более того, Коко потребовала от парфюмера новых духов, в которых было бы самое главное – аромат, способный пробуждать любовное женское начало.

Дело в том, что в те годы в обиходе женщин Европы кроме бабушкиного щелочного мыла были лишь натуральные цветочные экстракты апельсиновых бутонов, роз, фиалок, ромашек, жасмина. Наиболее утонченные женщины обрызгивали свои тела цветочными аэрозолями. Новаторство Эрнеста Бо состояло в том, что он добавлял в них синтетические компоненты, которые не только усиливали натуральный букет запахов, но и максимально продлевали благовоние.