Про тех, кто в пути

Вообще-то он тут родился - ещё до войны, хотя сам не воевал по возрасту. Был под немцами, потом уезжал надолго, а как вышел на пенсию - вернулся на родину. У нас он бывал очень редко. Ему не нравилась мать. Уж чем - не знаю, не стремился я вникать в эти дряхлые разборки.

Последний раз он к нам наезжал лет пять назад, и я его почти и не помнил, а уж быть у него не был вообще никогда. Но перед началом летних каникул мама, доведённая до отчаянья моим сонным поведением и равнодушием ко всему окружающему, силой оттащила меня к психологу.

И тот сделал вывод, что я нуждаюсь в смене обстановки. Желательно - на всё лето, чтобы подальше от места, где случилось несчастье и чтобы ничего мне не напоминало о моей мечте. Родители впали в задумчивость. У них в офисе летом самая работа.

Вечная проблема современных людей - работаем для тебя, сыночек! Но, как результат - сыночка почти не видят и куда-то с ним отправиться - вечная проблема. Мне, честно сказать, было до фонаря, что они решат. Отправят куда-нибудь - пусть, хоть к чеченцам в рабство.

Но отправили меня на белорусскую границу, в Любичи. К деду. Уж не знаю, как он проведал о наших проблемах, но прислал короткую телеграмму: «жду внука на всё лето расходах не беспокойтесь сообщите выезд». Коротко и ясно.

Выход был, если честно, идеальный. Слегка смущало предков то, что до Любичей было два дня поездом, но я временно вышел из спячки и заявил, что в пятнадцать, почти шестнадцать лет как-нибудь, да преодолею это сумасшедшее расстояние самостоятельно.

Вообще-то мне даже хотелось уехать. Именно из-за этой чуши о смене обстановки. Я не вникал во всякую там психологию, но правда желал оказаться подальше от знакомых мест.

Как обычно бывает в нервной обстановке, мы дали телеграмму о том, когда я приеду - а уже на вокзале обнаружили ,что поезд, которым предполагалось ехать, в Любичах не останавливается, пролетает аж в Белоруссию, до Бобруйска.

И в результате, приходится там садиться на пригородный и пилить обратно - и опаздывать почти на десять часов по сравнению со сроком, назначенным в телеграмме.

Мама почему-то запаниковала, но мне всё это так надоело, что я просто сказал, что возьму билет до Брянска, там сяду опять-таки на пригородный, но другой - и сойду в Любичах. Правда - почти на сутки раньше срока. И не надо давать никаких новых телеграмм, путать человека и тратить свои нервы.

Мама сделала большие глаза - ей представлялись грязные полустанки, компании с пивом и моё вынужденное ожидание во всём этом окружении. Как было хорошо - сел, поехал, вышел, встретили…

Но я резонно заметил, что раз уж скорые в Любичах не останавливаются, то всё равно придётся добираться на перекладных. Может, это её и не успокоило, но она со мной согласилась.

А мне так, если честно, даже понравилось. Я не люблю скорых поездов, а вот электрички и пригородные мне по душе. Люди едут куда-то - обычные, небогатые. Бабульки, дедки, мои ровесники. Разговаривают о своём.

Всегда можно постоять в тамбуре, понаблюдать за жизнью на станциях, которых со скорого и не замечаешь. Не хочешь - можно с кем-то разговориться. А что до компаний, то их опасность резко преувеличена. Скорей уж ментов следует опасаться.

Когда в корпусе я ездил туда-сюда на выходные и каникулы, то много раз видел, как эти «стражи порядка» трясут пацанов - просто так, нипочему, от дурной власти. Ко мне, правда, они не совались - опасались формы, и я даже один раз вступился за парнишку младше себя.

Стоял в тамбуре, они его вытащили - двое таких мордатых - и давай доставать. Паспорт где? Ах, дома? А куда едешь? Ага, едешь, а паспорт дома оставил? Карманы выворачивай. Ах, не хочешь? Ну, держи его, Вован, а я посмотрю…

Я им и указал, что они напросятся на неприятности, потому что сразу на вокзале я подниму хай. Как они на меня посмотрели… Недаром наш начальник… бывший мой начальник говорит: «Если нас оккупируют, то вся милиция в полном составе запишется в оккупационную полицию».

Но парня оставили в покое и смылись. Он даже разревелся. Я его понимаю, это не от страха, а от обиды. Оказалось, он не делал ничего, просто сидел и журнал читал. И всё!!! Уж чем он им не «показался»…

Но в этом пригородном, в который я сел на брянском вокзале ранним утром, вообще было мало народу. Он трюхал себе и трюхал, а я смотрел в окно и смотрел, пока не показался этот городок, не выглянул из зелени всеми своими крышами.

Я почему-то сразу решил, что это и есть Любичи - а проводница подтвердила мою догадку. Прохо-дя мимо, она сказала:

- У тебя ведь билет до Любичей? На выход.

И посмотрела так, словно я собирался уехать в Белоруссию по пригородному билету. Мне стало смешно. Вот маленькая власть у человека, но всё же власть - и с каким наслаждением она ею пользуется…

Я подхватил сумку и вышел в тамбур. Поезд уже замедлял ход; за окном поплыли какие-то заброшенные постройки, резкий рывок, остановка - и я соскочил из открытой заранее двери на выбитый бетон платформы.