Про Сашку Васильева

Васильевы приехали в Москву из Ленинграда уже после войны и после эвакуации, году в 1949, кажется. К тому времени Сашин отец – режиссёр Георгий Васильев – умер от туберкулёза гортани. Сначала Елена Ивановна с сыном и матерью поселилась в Печатниковом переулке, в двух комнатах коммунальной квартиры, а потом, по договорённости с соседкой, они как-то сумели обменяться на двухкомнатную квартиру в Спасоглинищевском переулке.

Елена Ивановна была очень красивой, совершенно очаровательной и с большим чувством юмора не только по отношению к другим, но и к себе.

Однажды, году в 1959, Елена Ивановна купила себе в комиссионке очень красивый, какой-то невероятный плащ – длинный, чёрный с горчичным. Пошла в нём в парикмахерскую. Надо сказать, она всегда давала очень щедрые чаевые (чему научила и Сашу, и меня, – скорее не «научила», а приучила), и вот швейцар провожает её до дверей парикмахерской и говорит с почтительным восхищением: «А нам тоже новую форму выдали». Елена Ивановна, хохоча, примчалась домой, содрала с себя плащ и больше его не надевала.

Люся с Еленой Ивановной

До Васильева она была женой Михаила Светлова, другим ее мужем был драматург Евгений Рысс. А между этими замужествами был у неё «шпион» Феликс. Он родился в Бельгии, в семье каких-то тамошних революционеров, и был воспитан в «духе любви к неизвестной родине», на благо которой и начал работать. Потом, оказавшись в СССР, само собой, был репрессирован. Елене Ивановне удалось уцелеть только потому, что они состояли в «гражданском» браке и она была прописана по другому адресу.

Когда Георгия Васильева выпустили для съёмок в Югославию, Елена Ивановна поехала с ним, и там за ней очень настойчиво начал ухаживать Милован Джилас – один из главных сподвижников Тито. Ещё одним мужем Елены Ивановны был композитор Виктор Белый, автор когда-то очень известной песни «Орлёнок, орленок, взлети выше солнца и степи с высот огляди…» А последний её поклонник, югослав, любуясь ею, говорил: «Лена лепо!», то есть Лена – красавица. Кстати, Сашу этому югославу выдавали за школьника, в то время, как ему было уже лет 25. Он, действительно, и не только тогда, но и потом, несмотря на все загулы и запои, выглядел очень молодо, много меньше своего возраста.

Лучшей подругой Елены Ивановны была киноактриса Марина Ладынина. Как-то, в бытность ещё женой кинорежиссёра Ивана Пырьева, Марина прибежала к Елене Ивановне в совершенном бешенстве:

– Представляешь, Ванька едет в Америку, а мне кидает кость – поездку в Париж!

– Мне бы такую кость кто кинул, – сказала подруге Елена Ивановна.

Тогда ведь не то что в Париж, вообще никуда никто не мог выехать…

Родом Елена Ивановна была из Курска. Её отец был известным врачом-гинекологом. Он довольно быстро оставил семью, и Елену Ивановну растила мать.

А вот Георгий Васильев происходил что называется «из графьёв». Он, по словам Елены Ивановны, был очень образованным, воспитанным, и даже рафинированным, человеком. В Ленинграде у них была прекрасная квартира. Елена Ивановна рассказывала, как однажды, впопыхах накинув халат, она не нашла от него пояска и подвязалась какой-то случайной ленточкой не очень подходящего цвета, – Георгий Николаевич был страшно фраппирован. В Ленинграде у Васильевых была огромная библиотека, в которой находилось много уникальных и очень ценных изданий. Во время блокады, когда хозяева оказались в эвакуации, в их доме поселился некий человек, топивший печку книгами, правда, по возможности сохранявший особенно ценные раритеты, за что Васильевы были ему очень признательны. Оказавшись в Москве в конце 40-х – начале 50-х годов, Елена Ивановна сперва работала следователем по уголовным делам. Но, поскольку она не являлась членом партии, её уволили. Тогда она устроилась машинисткой в газету «Гудок». В конце концов, ей – как вдове Георгия Васильева – начали выплачивать персональную пенсию, и она ушла из редакции.

С Сашей у них были хорошие отношения, но до тех пор, пока он не пил. Елена Ивановна очень переживала, кричала…