Про моркоff/on

– А вдруг с детьми что-то? Я без тебя не справлюсь.

Она несколько раз звонила (пробки в подъезде, что-то с телевизионной антенной и кашель у Верочки), но каждый раз Максим снимал трубку сам. На заднем фоне ничьих голосов слышно не было. Видимо, квартиру он все-таки снимал.

После героической победы над антенной Макс спросил:

– Что-то у тебя все ломаться вдруг стало?

Оля пожала плечами:

– Хозяина нет, вот квартира и бесится. Слушай, я биточков наделала, а дети есть отказались. Они там на кухне, горячие.

Макс тут же принял неприступный вид, но непроизвольно сглотнул. Биточки он очень любил, да и кормился, судя по впавшим щекам, нерегулярно. Оля тут же прислушалась и шепнула:

– Кажется, Верочка, – и проскользнула в детскую.

Там она выжидала полчаса, пока не хлопнула входная дверь. В центре кухонного стола на подставке для горячего стояла сковорода. Ни одного биточка на ней не осталось.

– Йес! – по-молодежному сказала Ольга и полезла в шкафчик, где была заначена бутылка коньяку.

***

А потом заболела Верочка. Собственно, ничего ужасного и удивительного в этом не было, за месяц до разрыва супругов ребенок начал ходить в детский сад, так что она еще очень долго продержалась.

Вера ныла, капризничала, а главное, поминутно требовала папу. Оля потерпела пару дней, а потом не выдержала, позвонила.

– Максим, привет, тут Верочка приболела…

– Что? Я сейчас буду! И бросил трубку.

Оля постояла еще минуту, держа трубку в руке, а потом, элегантно пожав плечиком, удалилась на кухню – готовить ужин. Было видно, что в своей победе она нисколько не сомневается.

Максим просидел дома до позднего вечера. Играл с Верой, читал с Лизой. Без закидонов поел домашний ужин. Хорошо поел, даже добавки попросил. А часов в одиннадцать ночи Оля просто зашла в детскую и сказала:

– Я тебе постелила там, на диване. Спи, если хочешь.

А сама ушла в спальню, прятать довольную улыбку.

Максим, естественно, остался. И на следующий день остался, и потом еще раз остался.

Потом вспомнил о том, что у него есть своя квартира, и съехал туда. Через три дня не выдержал, приехал ужинать. Оля встретила его яблочным пирогом, кастрюлей голубцов и жареной картошкой. Дети повисли на нем, каждая на своей руке, и отпускать не собирались.

Собственно, Оле осталось всего ничего – опять заманить своего мужа в постель.

Муж практически не сопротивлялся. Оказалось, что достаточно в один прекрасный вечер просто выйти из душа в майке на голое тело и нечаянно столкнуться с ним в коридоре.

– Ах, а я думала, что ты ушел…

А потом резко вперед, чтобы и не вспомнил потом, кто проявил инициативу.

Следующий месяц у них были странные отношения, эдакие друзья-любовники. Максим редкие дни не приходил к ним ночевать, Оля потихоньку оставила дома все его носильные вещи, стирала и укладывала в шкаф, на свои места. Перекочевала домой и бритва с зубной щеткой.

Нужно было как-то поставить точку во всей этой истории, а Оля все не могла придумать достойный финал. Помогли, как всегда, дети. Однажды вечером, за ужином, Лиза просто спросила:

– Пап, а ты теперь опять с нами будешь жить, да?

Максим стушевался, долго гипнотизировал тарелку взглядом, а потом поднял глаза на Олю. Та просто кивнула, и только тогда Максим ответил:

– Да.

Олю это полностью устроило.

Август 1998 г.

Макс угрюмо брел за женой, отягощенный двумя пакетами и очень энергичной девочкой Лизочкой. Те благословенные времена, когда она философски изучала мир сквозь выпученные глаза, миновали. Теперь Лиза являла собой неуправляемый реактивный снаряд, который метался от одной торговки к другой. В принципе, это было даже выгодно: рыночные тетеньки таяли при виде белокурой девушки и одаряли ее фруктами. Но Максиму это все равно не нравилось, потому что приходилось непрерывно изображать станцию слежения за реактивными объектами.

А еще приходилось на ходу объяснять жене очевидные вещи.

– Оля, давай я тебе еще раз все объясню. Послушай меня, сейчас в стране такая ситуация, что держать деньги в банке – это безумие. Завтра банк рухнет…

Оля придирчиво повертела в руках арбуз, осталась недовольна и положила его на место.

– Как это банк может рухнуть? Это государственный банк.

– Оль, сейчас уже все равно какой, экономика не резиновая…

Ольга перешла к прилавку с зеленью.

– Петрушка свежая?

– Как же она может быть свежая, – честно изумился торговец, – середина августа! Из запасов, сохранилась-то как, смотрите!

Мужик сунул пучок под нос Максиму, но тот даже не заметил его.

– Оля…

– Максим, мы закрыли этот вопрос три года назад, давай к нему не возвращаться. Деньги будут лежать в банке. Дайте два пучка петрушки и один укропа. Это деньги детям. Девчонки вырастут, мы купим еще одну квартиру. И базилик, пожалуйста.

Максим начал кипятиться:

– Оля, послушай меня. Если ты будешь упираться, эти деньги просто никому не достанутся. От них останется пшик.

– Нет, базилик брать не будем. Он совсем вялый. Хорошо, муж, и что ты предлагаешь?

– Да куча возможностей! Ладно, в дело я их вкладывать не буду, но забери их из банка. Давай валюту купим, давай квартиру купим, давай за границей счет откроем…