Про чтение. Часть 1. Основы

Пим подробно рассказывает о своих приключениях на судне, о всех испытаниях, которые выпадают на долю экипажа, штормах и штиле, голоде и жажде. Особенно поражают откровенно жесткие, но справедливо реалистичные сцены каннибализма, смертей и плена у туземцев. Фрагмент с островом аборигенов — вообще один из ярчайших в тексте, поскольку в лучших традициях Жюля Верна По с упоением описывает сам остров и злоключения белых людей, попавших в плен к местным жителям. Есть в романе и загадки, связанные с криптографией, над которыми можно на досуге изрядно поломать голову.

Но самым удивительным в данном романе оказывается та легкость, с какой занимательная приключенческая история для юношества в духе «Детей Капитана Гранта» постепенно, особенно ближе к финалу превращается в мистическое плавание на грани сна и реальности в какой-то запредельный мир, разбивающий земные законы вдребезги. Под конец происходит натуральное искажение реальности и картины, которые описывает По, по прибытии героев на край мира, способны поразить воображение своей фантастичностью любого читателя. То есть легкий непритязательный роман превращается в дикое мистическое путешествие в мир снов, выдержать которое способен не каждый взрослый человек.

Сложно сказать, намеренно или неосознанно По завершил свое произведение на самой высокой точке, фактически оборвав действие и отправив читателя в пустоту, но своего ошеломляющего эффекта этот прием достиг: окончание произведения подобно резкому всплытию с большой глубины. В итоге остается ошеломление и множество вопросов, на которые писатель отвечать отказался. Произведение настолько впечатлило читателей, включая талантливых современников, что спустя время Жюль Верн сочинил даже продолжение романа под названием «Ледяной Сфинкс», вышедший в свет в 1897 году.

Влияние романа огромно. Наверно отсюда, спустя почти столетие Говард Лавкрафт черпал вдохновение, когда писал свои величественные в ирреальном ужасе и мертвой красоте «Хребты безумия».

Льюис Кэрролл — «Алиса в Стране Чудес» (1865)

«Алиса в стране чудес» — конечно же, удивительное произведение в мировой литературе, написанное для кого угодно, только не для детей. Вернее, не только для детей. А, неважно.

«Алиса в стране чудес» — это нескончаемый источник образов, архетипов и идей, из которых по сей день черпают вдохновение все творцы во всех направлениях искусства, от театра до живописи. Многократно цитируемое, осмысленное и переосмысленное, вошедшее в пантеон мировой литературы, одно из первых чисто фантастических произведений, где происходит полное уничтожение реальности и побег от обычного мира с понятными законами в кроличью нору, где существует волшебная страна, совершенно иная система координат с принципиально иными законами, которые способен понять и принять только чистый, не закостенелый, не замутненный опытом ум — например, разум девочки Алисы, уснувшей на лугу под деревом. Многогранный, многоуровневый, сверкающий разными гранями смыслов, этот литературный бриллиант таит в себе еще множество загадок.

Если проанализировать художественное значение романа, написанного математиком Кэрроллом для некой девочки, с которой тот однажды совершал прогулку на лодке, мы получим примерно следующие основные положения.

1. Во-первых, история Алисы — это прекрасный приключенческий роман для детей, где имеется масса презабавных персонажей, а слова играют в своеобразную литературную математику, переливаясь многоцветием смыслов и удивительных, ранее никогда не существовавших выражений. Плюс к тому же удивительно переданная детская прямота, с котором Алиса входит в этот новый для нее мир и истины, переданные простым и доступным языком. Плюс хрестоматийные сцены, многократно воспроизведенные где только можно — чаепитие у безумного Шляпника, крокет ежиками, диалог с гусеницей и Чеширским котом…

2. Далее, если копнуть глубже, мы увидим, что текст Кэрролла буквально изобилует скрытыми аллюзиями, отсылками и цитатами различных классических произведений его современников или классиков древности. Кроме того, в каждом слове, в каждом диалоге или действии сквозит какая-то важная мысль, придающая происходящему магическое значение. Можно брать любую сцену в любой последовательности. Например, рассуждения о времени во время чаепития. Это полный «вынос мозга»: по сути иносказательным языком Шляпник рассказывает о теории относительности, которая будет изобретена гораздо позже, в начале XX века!