Призыв - дело серьезное. Ошибка в ритуале

— Вроде того. Ты не подумай, бывать там не запрещено, но и соваться просто так не принято. За жизнь и здоровье смельчака никто ответственности не несет. Даже страховку не выплатят. Зато именно там можно найти особые места для особенных ритуалов. Ведь в призыве порой важна каждая мелочь. Одних духов призывают мановением руки, в то время как для других нужно верно выбрать место и время. Правильно нарисовать схему призыва. Произнести нужные слова... — поняв, что увлеклась, замолкаю.

— И?

— Тебе и правда все это интересно?

— Да, — кивает светлый. — Как ты справилась с феями? И какие опасности поджидали тебя в Запретном лесу?

— Птиц помог обезвредить охранников. Отвлек их на время. И не смотри на меня так, это были магические существа, и они совершенно не пострадали, — поспешила объясниться.

— Мимо магических ловушек мы тоже успешно пробрались, а вот с феями возникли сложности. Я рассчитывала на одну, а пришлось брать двоих сразу, или они отказывались служить. Заставлять их силой мне не хотелось, да и на это потребовалось бы в четверо больше усилий и магии. Но Птиц как-то умудрился уговорить Геллу уговорил, а Элла к ней сильно привязана. Вот так. Назад мы вернулись тем же путем и едва за это не поплатились.

Я передернулась, вспоминая, как меня едва не сожрали на выходе. Помогли как раз феи, сумевшие уговорить стражей нас выпустить.

— Не могу определиться, ты чересчур смелая для отличницы или чересчур безрассудная? Но теперь мне понятно, почему ты и такой добычи, как я, тоже не испугалась.

Восхищение в голосе мужчины — так непривычно и приятно.

— Испугалась, конечно, — смущенно улыбаюсь. — Но не могла отступиться, ты сам знаешь почему. Видел же Маклюса? Кстати, спасибо тебе за помощь. А у тебя что было за детство? — спешу перевести тему.

— Сначала безбедное и счастливое, но все очень быстро изменилось. Началась война и все «прелести», что с ней связаны. Я потерял родителей, и пришлось быстро взрослеть, чтобы не расстаться с жизнью.

— Ох, прости...

Зато теперь ясно, почему Арес так хорош в боевых искусствах и такой сильный маг. Наверняка служил в армии и, скорее всего, принадлежит к аристократическому роду. То, что он не из простых смертных — очевидно. Выспрашивать подробности о непростом прошлом светлого стало как-то неловко.

— Ничего, все уже в прошлом, — отмахивается Арес. — А ты, вижу, росла хулиганкой? — отмечает он, снова возвращаясь к разговору обо мне. — Мне кажется, или тетя за тобой плохо присматривала? Нехорошо, чтобы девочка подвергалась постоянно риску. Но как так вышло, что ты тоже росла без родителей? С ними тоже что-то случилось?

Вопрос застал врасплох.

— Я. Я плохо помню свое детство, и всегда жила с тетушкой Марджери.

Тетя не любит говорить о своей сестре — моей маме, а об отце я и вовсе ничего не знаю. В детстве она все больше отшучивалась в ответ на мои вопросы. Потом отвечала, что мама работает в императорской секретной службе и уехала далеко-далеко, но обязательно вернется, а моя задача подрастать и не расстраивать маму плохим поведением. Тем же самым она объясняла мне отсутствие ее портретов в доме — не положено.

Но когда я подросла и стала особенно настойчивой и подозрительной, а в истории про секретную службу давно перестала верить, она назвала мою маму женщиной низкой морали, которая погибла из-за собственной глупости, а меня любопытным демоновым отродьем, и потребовала больше не оскорблять ее чувств подобными разговорами.

Сказать, что эта вспышка меня шокировала, это ничего не сказать. Я замкнулась в себе и просидела в комнате три дня, прежде чем в дверь осторожно постучали. Тетя Марджери пришла с повинной и рассказала правду.

— Прости, это было нетактично с моей стороны, — Арес неверно расценивает мое длительное молчание.

Но почему-то мне захотелось рассказать ему свою историю.

— Моя мама работала на мелкой должности в дворцовой канцелярии. Однажды ее соблазнил один из высших аристократов и, когда она забеременела, бросил. Ее уволили с работы за аморальное поведение. Мама сильно страдала и винила во всем меня. Когда я родилась, она бросила меня на свою благочестивую сестру, и возобновила попытки добиться внимания моего отца, но тщетно. А когда мне исполнилось четыре — она пропала без вести. То ли уехала и начала новую жизнь, то ли просто умерла...

Арес обнимает меня за плечи, притягивает к себе. Ощутив такую нужную мне сейчас поддержку, продолжаю:

— Я сильная магесса, но у мамы магический дар был еще более слабый, чем у тети. Это значит, что мой отец точно был из высших аристократов.

— Поэтому ты так рвешься во дворец, — догадывается Светлый. — Чтобы узнать, кто он такой. Да?

В ужасе смотрю на Ареса. Как он догадался? Это же самая сокровенная моя тайна. От волнения подводит живот, и поджимаются пальцы на ногах. Ловлю себя на мысли, что пытаюсь вести мысленные подсчеты, чтобы успокоиться — привычка, выработанная в детстве, что бы было легче не думать о маме и своем подлом отце.

Вот ведь! А я-то считала, что научилась с этим справляться. Но нет.