Призвание варягов

Сложилось так, что чуть ли не в течение целого столетия до Байера шведские литераторы и историки (П. Петрей, И. Мессениус, О. Верелий, О. Рудбек, И. Перингшельд, А. Моллер, А. Скарин и др.) занимались отысканием «доказательств» того, что варяги из древнерусских летописей были шведского происхождения. Наряду с этим, представители шведской науки и культуры стремились привлечь к этой части своих исканий и внимание западноевропейских ученых кругов, чтобы получить международное признание для «шведо-варягов», как ранее было получено признание для «шведо-готов» И. Магнуса и «шведо-гипербореев» О. Рудбека[87]. Обычным способом распространить свои новые «открытия» в ученых кругах Европы в то время была, естественно, переписка. Случай привел к тому, что одним из адресатов шведских историков, увлеченных идеей великого «варяжского» прошлого предков шведов, сделался и Байер еще в бытность его в Кенигсберге.

О том, как повлияла эта переписка на Байера и какое значение она имела для появления его статьи «О варягах» (1735), более подробно рассказывается в статье данного сборника «Как востоковед Байер внедрял шведские инновации». А об интимной связи теории Общественного договора и норманнизма мною уже опубликован целый ряд статей.

Определяя эту связь в двух словах, следует сказать, что отрицание данной теорией наследных правителей в догосударственных обществах позволило шведским историкам конца XVII–XVIII вв., а вслед за ними и Байеру начать огульно отрицать все источники и публикации (а это были Мюнстер, Стрыйковский, Селлий, исследователи мекленбургских генеалогий Маршалк, Латом и др.), в которых говорилось о Рюрике как наследном князе. Проще говоря, отрицать его происхождение из Вагрии, поскольку все источники вели именно туда.

И здесь мы сразу же можем определить первый пункт спора о призвании Рюрика, навязанный науке норманнизмом: в этом споре норманнисты отстаивают первичность догмы над источниками: источники — долой, и тогда любая фантазия может выдаваться за научную истину в последней инстанции.

Продолжим далее рассмотрение диспозиции названного спора. Сейчас современная наука знает, что институт наследных правителей не возникал из договора или, как пишет американский исследователь Р.-Л. Карнейро: «…Никакой подобный договор никогда не подписывался человеческими группами, и теория Общественного договора сегодня не более, чем историческая диковина»[88].

Однако эта «диковина», исчезнувшая из исторических исследований в других странах, продолжает по-прежнему служить изложницей для штамповки идей о происхождении древнерусского института княжеской власти: племена славян и финнов вели междоусобные войны, замириться не могли, заключили договор с неким предводителем военных отрядов откуда-то со Скандинавского полуострова (у многих — из Средней Швеции, то бишь из несуществовавшего Рослагена), и как результат этого договора возник институт древнерусской княжеской власти (см. работы Кирпичникова, Мельниковой, Петрухина, Джаксон и др.).

Я в своих работах назвала эту концепцию концепцией «Князя по найму», что и подтверждается работами из числа упомянутых выше авторов, где можно прочесть буквально следующее: «уставшие от усобиц словене и прочие решают „поискать себе князя“… Заключение договора (докончания) между князем-„наемником“ и новгородской знатью превращается со временем в норму»[89]. Стыдливые кавычки, используемые Е. А. Мельниковой в данной статье, не помогают скрыть тот факт, что Рюрик для нее безо всяких кавычек именно безродный наемник, и это хорошо видно из других работ: «Договор с Рюриком… заложил основы для возникновения раннегосударственных структур, в первую очередь института центральной власти… (а Рюрик был. — Авт.)…предводитель одного из многих военных отрядов скандинавов…который сумел силой, хитростью или дипломатическими талантами добиться власти»[90].

Как видим, основные элементы теории Общественного договора налицо: раннегосударственные структуры появляются вместе с институтом верховной власти, возникая из договора между воюющими сторонами. И вот мы подошли к формулировке следующего пункта инициированного норманнизмом спора о призвании Рюрика.