Призвание варягов

Так двухсотлетние умозрительные блуждания представителей шведского готицизма и рудбекианизма дорогами вымышленной исторической славы принесли им еще один трофей: если ранее были выявлены «гипербореи-шведы», заложившие основы древнегреческой цивилизации, и «готы-шведы», покорившие Рим, то теперь обнаружились «русы-шведы», создавшие величайшее государство Восточной Европы. Шлецер подхватил рассуждения Тунманна и ввел их в своего «Нестора», придав облик академического наукообразия странной, в сущности, мысли о том, что лингвистическое препарирование какого-либо имени может раскрыть историю носителя этого имени. Историческая ценность и научная достоверность «русов-шведов» совершенно равнозначна научной достоверности «гипербореев-шведов» и «готов-шведов», поскольку все эти образы рождены в одной купели — утопической.

«Шведские викинги» не могли создать древнерусское государство

Одна из экспозиций в Teknikens hus в Норрботтене наглядно демонстрирует изменения ландшафта на севере Швеции вдоль побережья Ботнического залива. Когда-то она заставила меня задуматься о том, как отразился данный природный феномен — постепенный подъем морского дна — на геофизических процессах в районе современной Уппсалы и Стокгольма или в той исторической области, которая известна под названием Рослаген. Оказалось, что этот феномен существовал и там, то есть суша постепенно вырастала из воды. Земля, вырастающая из моря, — это, кстати, перевод шведского выражения Landet stiger ur havet, которым шведские ученые-естественники пользуются в работах по истории природной среды Швеции.

Мне с самого начала было понятно, что подъем дна Ботнического залива — важный аргумент, идущий вразрез с «норманнской» концепцией происхождения Руси от шведского Рослагена. Согласно упорным заверениям норманнистов в течение почти трех столетий, именно выходцы из так называемой Средней Швеции (Рослагена) будто бы сыграли ведущую роль в процессах образования Древнерусского государства. Они же якобы преуспели в создании древнерусского института верховной княжеской власти, контролировали Волго-Балтийский торговый путь и развивали торговлю впечатляющего трансевропейского масштаба. Затем будто бы отметились в возведении древнерусских городов в рамках не то завоевательной экспансии, не то миграции колонистов.

Уместно вспомнить здесь слова российского норманниста начала XIX века И. Кайданова о том, что именно здесь, в Рослагене, «начало нынешнего государства Российского», поскольку из Рослагена, мыслилось ему, прибыли варяги-русь, «коим отечество наше одолжено и именем своим и главным своим счастием — монархическою властью»[213].

Мысль о том, что «отечество наше одолжено» буквально всем пришельцам со Скандинавского полуострова, крепко сидит и в современной науке. Так, мы можем найти в качестве внешнего фактора, благоустроившего русскую историю, «военные отряды скандинавов» или «дружинную среду», «викингские отряды» или даже просто «фон скандинавского присутствия» у Е. А. Мельниковой; «дружины скандинавов» у В. Я. Петрухина; «норманнских дружинников» или «движение викингов» на север Восточно-Европейской равнины у А. А. Горского; «экспансию викингов» и «норманнские каганаты-княжества», усеявшие всю Восточную Европу, у Р. Г. Скрынникова[214]. У Л. С. Клейна имеются и «воинские и торговые путешествия викингов в Киевскую Русь», и «экспансия на восток», и «миграция норманнов в Восточную Европу», а также — «популяция норманнов, распространившаяся по восточнославянским землям»[215]. Картина хорошо известная в отечественной истории, поскольку она переходит из работы в работу у многих поколений историков, филологов, археологов на протяжении более двух столетий. Только относительно нашего времени могу отослать к работам А. А. Горского, A. C. Клейна, Т. Н. Джаксон, Н. Ф. Котляра, М. Б. Свердлова, Е. А. Мельниковой, В. Я. Петрухина, В. В. Пузанова, Р. Г. Скрынникова и др.