Призвание варягов

И задуматься необходимо еще и потому, что с того времени, как норманнов стали связывать исключительно с жителями Скандинавского полуострова, вошло в обыкновение слово Norden переводить как «скандинавские страны», а прилагательное nordisk стало практически синонимом слова скандинавский. Поэтому перевод латинского оригинала О. Магнуса «Historia de gentibus septentrionalibus» на современный шведский «Historia om de nordiska folken» как бы невзначай стало восприниматься как история скандинавских народов, хотя к северным народам О. Магнус, кроме жителей Скандинавского полуострова, относил также русских и литовцев, т. е. объединял под этим понятием юг и север Балтики.

Вот небольшой отрывок из его главы о языках под названием «О пяти языках, на которых говорят в северных странах» («Om de fem olika språk i de nordiska länderna»):

«Там говорят на пяти языках — северо-лапландском или на языке жителей Ботнии, на московитском (русском), финском, шведском и гетском, а также — немецком (!).

Man här finner fem olika språk i bruk, nämligen de nordliga lapparnas eller bottningarnas, moskoviternas (ryssarnas), finnarnas; svearnas och götarnas samt tyskarnas (!).

Quintuplicis Ungute ufus reperiatur, Septentrionalium feilicet Lapponum, Jeu Bothniensium, Moscouitarum, Ruthenorum, Finningorum, Sueonum, ac Gothorum&Germanorum)»[164].

Из этого отрывка также отчетливо видно, что в понятие «северные народы» Магнус включал всю ойкумену Балтийского моря. А вот о прямом тождестве между историческими норманнами и предками шведов (свеонами) О. Магнусу не известно.

Отсутствие полного тождества между Nortmannos и данами и свеонами дополняется и другими источниками, в частности, целым рядом других франкских хроник. Любопытные упоминания о норманнах содержатся в «Annales regni Francorum» — погодных монастырских записях, охватывавших период 741–829 гг. В записях за 798 и 799 гг. норманнами названо население, проживавшие за Эльбой, т. е. фактически саксы-трансальбинги:

«Sed in ipso paschae tempore Nordliudi trans Albim sedentes seditone commota legatos regios… Nordliudi contra Thrasuconem ducem Abodritorum et Eburisum legatum nostrum conmisso proelio acie victi sunt… Domnus тех… Carlum filium suum cum medietate ad conloquium Sclavorum et ad recipiendos, qui de Nordliudis venerunt, Aaxones in Bardengauwi direxit».

Через несколько лет, в погодных записях за 804 г., можно отметить, что весьма любопытное название Nordliudi заменяется на более привычное Transalbianos:

«Aestate autem in Saxoniam ducto exercitu omnes, qui trans Albiam et in Wihmuodi habitabant, Saxones mulieribus et infantibus transtulit in Franciam et pagos Transalbinos Abodritis dedit».

Еще через несколько лет, в 812 г., погодная запись, говоря о заэльбской области, использует уже привычное нам название Nordmannorum, рассматривая Эльбу как норманнскую границу и соединяя с именем Normannorum имя Danorum: «Missi sunt de hoc conventu quidam Francorum et Saxorum primores trans Albim fluvium ad confinia Nordmannorum…

Quibus cum pari numero — пат XVI erant — de primatibus Danorum in loco deputato occurrissent…»[165]

Из приведенных записей видно, что содержание, вкладываемое в имя норманнов хронистами, не было однозначным и претерпевало с течением времени перемены, но какие именно и когда конкретно, уловить трудно. Ту же неоднозначность относительно имени норманнов мы наблюдаем и в других франкских хрониках. Многие из них были привлечены немецко-французским историком Г.-Б. Деппингом (1784–1853) в его труде, посвященном истории морских походов норманнов.