Призвание: маленькое приключение Майки

Затем она помылась, почистила зубы, надела синее школьное платье, попила чаю с молоком и — вот вторая неожиданность! — съела две плюшки. Обычно у Майки по утрам не бывало особенного аппетита, и мама чуть не силой заставляла ее съесть то булочку, то пирожок.

Обычно после завтрака она уже опаздывала в школу, а тут времени оставался целый вагон. Казалось даже, что оно тянется медленнее обычного, как карамель-тянучка.

От скуки она совершила неожиданность номер три: доделала все, ну, абсолютно все, уроки — дописала упражнение по языку, решила задачу, от которой вчера заскучала, и вызубрила стихотворение.

Последняя строчка не только запомнилась, но и принялась фокусничать.

«Сказка — ложь, да в ней намек, Майке-дивочке урок», — посулила она что-то чудесное.

А тут и время подоспело. Школьницу будто кто-то по спине легонько шлепнул: пора.

Сбегая вниз по лестнице, она вспомнила про другую странность. Вообще-то, эта странность была самой странной из всех.

Майка встала, умылась, оделась, поела, сделала уроки — а мама и папа все спали, да спали. Тихо-тихо. Даже папиного храпа не было слышно, хотя обычно он весело посвистывает чайником.

Перепрыгивая со ступеньки на ступеньку, Майка подумала, что, надо было бы разбудить родителей, им же тоже нужно вершить Великие дела, но возвращаться не стала — куда сильней ей хотелось узнать, сумеет ли она перещеголять надменную Великанову в рассказывании стихов.

Интересно! Сегодня школа не казалась Майке скучной. «Надо отыскать веселое в полезном», — пришла ей в голову симпатичная мысль.

Девочка спустилась до первого этажа, заглянула в почтовый ящик, где ничего не нашлось, и помахала теть-Жене — вахтеру.

В своей будочке с большим стеклянным окном теть-Женя сидела перед телевизором и спала с открытыми глазами, а крошечный телевизор говорил ей «а-а-а».

Звук был некрасивый и будто бы даже злой. Сплющив нос о стекло будочки, Майка разглядела на маленьком экране человека с черными кудрями. Раскинув руки, он высился на сцене, глаза его были вытаращены, рот широко открыт, а песни… не было.

— А-а-а…

Майка слышала только этот странный звук, который по справедливости песней считаться не мог и вообще, звучал как-то не по-людски. Глазастые певцы так не выражаются.

Ради интереса Майка задержала дыхание и стала мысленно считать: раз-два-три-четыре-пять… На счет «двадцать пять» что-то хлопнуло.

— Мы алкаем, мы алкаем, — пронзительно закричал певец, умудряясь не менять общей раззявленности. — Ветром-полем призываем, созидаем, сотворяем, даром вечным открываем, этим светлым теплым маем, — веселые слова внезапно оборвались, певец попучился еще немного и, все также, стоя, как приклеененный, гаркнул. — Негодная девчонка, марш на улицу, сколько тебя еще ждать!

Майка отпрянула и, с грохотом скатившись по последним ступенькам, дернула на себя тяжелую дверь.

— …а-а-а… — опять загудел певец любимую букву, пока его не заглушила дверь.

«Ну, и денек», — подумала Майка. Душа девочки пела, и, надо сказать, получалось у нее лучше, чем у певца из телевизора.

— Лучше рано, чем никогда.

Пора! Пора!

Это было дивное утро. Такое тихое, словно его нарисовали. Солнце спало с открытыми глазами, не хуже теть-Жени, деревья, подобно телевизионному певцу, тянулись к небу известного цвета. Всё твердило: ну ее, эту школу, ты посмотри, какой занимается день!

И ноги буквально сами — Майка могла поклясться — повели ее не на горку, в сторону школы, а в прямо противоположном направлении — в парк.

Она отыскала тайную калитку, откинула щеколду в виде диковинной глазастой птицы, и ступила на дорожку, покрытую толстым слоем палой листвы. Листья были старыми и мелкими, похожими на россыпь древних золотых монеток.

Майка заглядывала в парк всего раза два и три — уж очень он был угрюм. Но сегодня все виделось иным. Парк манил, а девочка, внимая его беззвучному зову, уверенно шагала по золотистой дорожке — она будто точно знала, куда направляется.

Вскоре Майка попала туда, где парк притворялся самым настоящим буреломом — здесь были и ветки сломанные, и тяжко склоненные деревья, и кусты, похожие на большие, всклокоченные кучи. Под березой, расколотой пополам, совсем корявой и некрасивой, Майка решила, что идти хватит. Тут и скамейка проявилась.

Она идеально подходила для раздумий о чудесах сегодняшнего утра, о майской красоте, а заодно и о полном счастье…

— Дзынь, — что-то звякнуло оборвавшейся гитарной струной, вырвав Майку из сладкого небытия.

— Динь-дон, — ответил невидимый колокол.

— Нет, без мороженого нельзя, — додумалась, наконец, Майка.

Приняв решение, она задрыгала ногами еще веселей и даже взвизгнула от предвкушения освежающей сладости.

Чудо! Скамейка под ней тоже ответила писком.

Майка взвизгнула еще раз.

Скамейка повторила. Она даже будто подначивала: ну, давай же! действуй!

И только было девочка собралась завизжать изо всех сил, как скамейка легонько поддала ей под зад и… запела.

Маленькое Приключение Майки началось.

И-раз! Смотреть

Жужики

— Мы алкаем, жужики!
Ловко, как мамзели…