Призраки в Сети

Я не понимаю ее взгляда. Я пойму его чуть позже, после того как она расскажет мне о том, что произошло с ней накануне вечером. А сейчас она открывает дверь пошире и отступает.

— Заходите, — говорит она.

Саския

Если Кристиана и здесь, то мне ее не найти.

Сначала я падала в черную дыру — по ощущениям это походило на тот момент, когда я лишилась тела и угодила в телефонную сеть, настроив свое сознание на номер, который мне дала Кристиана в кафе. Это было всего лишь вчера вечером, а кажется, прошла целая жизнь.

Та черная дыра, казалось, подталкивала каждую молекулу моего существа к… к чему-то. Я не могла понять, куда меня влечет. В клетку, в капкан — туда, откуда не будет спасения. Оно проявляло себя как крошечный, невидимый водоворот, я понимала, что он не больше булавочной головки, но тянет за собой бесконечный шлейф из самого сердца черной дыры. Те осколки сверхновой способны были поглощать миллионы тонн материи в секунду. Если бы я поддалась им, меня немедленно затянуло бы в водоворот и я сгинула бы навсегда.

А эта дыра — полная противоположность той. Она не менее мощная, но в ней все частицы, составляющие то, что есть я, растащит в разные стороны. Если позволить затащить себя в нее, мне потом будет не собрать себя.

Может быть, на этот раз я уже в самом центре этой дыры. Возможно, я уже пропала.

Я не могу с этим смириться.

Я не смирюсь с этим!

Я делаю то же самое, что сделала в прошлый раз: ищу пульс, волну, энергию, движение, ритм, в который могла бы попасть. Что-то, на чем можно сосредоточиться и что вытащит меня отсюда, хотя это и не единственная причина, по которой мне необходимо сконцентрироваться. Да, мне надо выбраться отсюда, но я знаю также, что, только сконцентрировавшись на чем-то, я смогу сохранить свою целостность, так что я убью сразу двух зайцев.

Нет никаких признаков, по которым здесь можно было бы ориентироваться во времени, так что я понятия не имею, как давно затеряна в полной тьме, ищу выход и борюсь с силами, стремящимися разорвать мое «я» на кусочки. Может быть, выхода вообще нет. Может быть, именно так и выглядит смерть для таких, как я, — рожденных из пикселей и данных. Может быть, мне лучше перестать сопротивляться — просто отпустить себя и вернуться в безличность и анонимность, из которых извлек меня дух Вордвуда, прежде чем одарить физическим существованием.

Боли нет. Как я могу чувствовать боль, если тела у меня нет? Только мысленная паника, которая кажется даже ненастоящей, потому что не имеет никаких физических симптомов. Но сильное напряжение мало-помалу подтачивает мою волю к выживанию.

Я так устала!

Я уже совсем близка к тому, чтобы сдаться.

Но тут я слышу… хотя нет, что я говорю — слышу? — у меня же нет ушей. Я ничего не могу слышать. Я просто чувствую этот звук. Он длинный и узкий, как провод, пронизывающий темноту.

Он там.

Нет, вон там.

Нет, там!

Я бросаю весь сгусток мыслей, которым сейчас являюсь, к нему, обвиваю его, вцепляюсь в него.

И вдруг чувствую движение. Я понимаю, что здесь должен быть воздух, потому что без него не может быть звука. Волна монотонного гула давит на воздух, в нем образуется рябь, как на поверхности воды, и я просто следую за приливами и отливами. Я становлюсь одним из изменений, которые эта волна производит в атмосфере, я остаюсь с ней и тогда, когда она преобразуется в электрический сигнал, где напряжение меняется с теми же интервалами, с какими первоначальный гул покрывал воздух рябью. Я остаюсь частью гула и тогда, когда напряжение постепенно преобразуется в бинарные числа, в забавное мелькание «включено-выключено», в состояния, сменяющие друг друга так быстро, что невозможно отследить даже их цепочку, не то что отдельное звено.

Каждое измерение превращается в шестнадцать бит.

Кодируется в цифровой форме.

И теперь я знаю, где я нахожусь.

То есть нет, не где, а в чем я нахожусь. Я в процессоре компьютера. Или я часть сигнала, идущего от одного процессора к другому. Я снова в цифровом коконе, из которого родилась, только на этот раз осознаю это. Я знаю, кто я.

И теперь у меня есть надежда найти выход отсюда. Это будет непросто. Цифровое поле огромно. То, что его формирует, — не просто модели, содержащиеся в компьютере. При наличии Интернета они способны преодолевать огромные расстояния, поселяясь в самых отдаленных процессорах и базах памяти. Миллионы компьютеров во всем мире сообщаются между собой. Я могу оказаться где угодно.

Но машины подчиняются определенной логике. Возможно, я потерялась, но если удастся вычислить, как добраться до преобразующего гипертекст протокола, то я смогу направить сигнал, который «оседлала», туда, куда мне нужно. Он меня «довезет».

Я вызываю в памяти электронный адрес: www.thewordwood.com.