Призрак в Сети. Мемуары величайшего хакера

Второй звонок на пейджер Эрика, который бросился мне в глаза, был сделан с номера 213 500-6418. Результаты поиска по этому номеру были такими, как будто это не номер, а настоящий Клондайк. Там было достаточное количество коротких звонков по вечерам на один внутренний номер ФБР. Что бы это значило? Парень проверял голосовую почту.

Я позвонил по этому номеру.

«Это Кен Мак-Гуайр, пожалуйста, оставьте сообщение».

Что за черт этот Кен Мак-Гуайр и чего он преследует меня?

Я нажал 0, ожидая, что меня соединят с секретарем из приемной.

Вместо этого к телефону подошла женщина и сказала: «Отдел по борьбе с беловоротничковой преступностью, подразделение три». Несколько безобидно звучащих вопросов – и я получил еще один фрагмент мозаики: агент Кен Мак-Гуайр входил в лос-анджелесскую группу ФБР, именуемую WCC3. Он был, вероятно, куратором Эрика.

Теперь все это превратилось в захватывающее приключение. В результате долгого анализа трафика я составил список людей из Бюро, которые состояли в тесном контакте с агентами и завербованными помощниками. Они, как я теперь знал, пытались меня засадить.

Черт!

У кого еще хватило бы наглости следить за ФБР в то же время, когда ФБР следит за ним?

Все это навалилось разом, и меня, похоже, ожидали нелегкие деньки. Я чувствовал, что уже прошел точку невозврата, но сдаваться без боя не собирался.

Глава 19 Разоблачения

...

Rcvo dn ivhz ja ocz omvinvxodji oj adiy v kzmnji’n njxdvg nzxpmdot iphwzm pndib oczdm ivhz viy yvoz ja wdmoc? [88]

Нам говорят, что наша медицинская документация конфиденциальна и выдается только с нашего особого разрешения. На самом деле любой агент ФБР, коп или прокурор, которому удастся убедить судью, что у него есть на то веские основания, сможет зайти в аптеку и получить все ваши рецепты и даты каждой закупки. Страшно, да?

Кроме того, нам говорят, что досье, которые заводятся на нас правительственными организациями, налоговой инспекцией, Управлением социального страхования, службой регистрации транспортных средств любого штата и т. д., скрыты от любопытных глаз. Возможно, сейчас они защищены чуть больше, чем тогда, – я в этом сильно сомневаюсь, – но в те времена получение любой информации было для меня плевым делом.

Например, я взломал Управление социального страхования с помощью выверенной социально-инженерной атаки. Я начал со стандартной разведки: узнал всяческие отделы организации, где они находятся, как зовут начальников и менеджеров в каждом из них, внутренний жаргон и т. д. Рассмотрением жалоб занимались специальные группы, называемые модами – я так понимаю, от слова «модуль». Каждая из этих групп отвечала за определенный диапазон номеров полисов социального страхования. Я получил у них телефон мода и, в конце концов, добрался до сотрудницы, которая представилась мне как Энн. Я сказал ей, что я Том Хармон из офиса генерального инспектора организации.

Я добавил: «В ближайшее время нам потребуется помощь на постоянной основе». Объяснив, что, хотя наш отдел расследует множество дел о мошенничестве, у нас нет доступа к MCS (сокращенное название модернизированной системы жалоб – так удивительно неуклюже называется их централизованная компьютерная система).

С этого первого разговора мы с Энн стали друзьями по телефону. Я мог позвонить ей и попросить посмотреть то, что мне нужно: номер полиса социального страхования, дату и место рождения, девичью фамилию матери, пособие по нетрудоспособности, оклад и т. д. Когда бы я ни позвонил, она бросала все свои дела, чтобы найти то, что я просил.

Энн, похоже, любила мои звонки. Она явно наслаждалась ролью помощницы человека из офиса генерального инспектора, который занимался этими важными расследованиями дел о мошенничестве. Я думаю, это разнообразило ее дни, наполненные нудной и монотонной работой. Она даже подавала идеи, что бы еще поискать: «Возможно, имена родителей что-нибудь дадут?» Затем Энн делала все возможное, чтобы откопать эту информацию.

Однажды я допустил промашку, спросив: «Какая у вас там сейчас погода?»

Я не подумал, что по идее работал в том же городе, что и она. Она удивилась: «Ты что, не знаешь, какая погода за окном?!»

Я быстро исправился. «Я сегодня в командировке в Лос-Анджелесе». Она, должно быть, подумала: «Да, конечно, ему приходится много ездить по работе».

Мы дружили по телефону около трех лет, добродушно подтрунивая друг над другом и получая от общения огромное удовольствие.

Если бы мы встретились лично, я поцеловал бы ее в знак благодарности за всю ту чудесную помощь, которую она мне оказала. Энн, если ты это читаешь, твой поцелуй тебя все еще ждет.