Призрак

Детектив Аливия Вудс решила сегодня задержаться на работе. Она и раньше задерживалась, но сегодня – особый случай. Она чувствовала это. А интуиция её ещё никогда не подводила. Благодаря опять же интуиции она раскрывала порой такие запутанные дела, за которые боялись браться профессионалы и ветераны полиции. Она привыкла называть это интуицией, но это было нечто другое – она слышала голоса. Разные голоса. Они рассказывали ей всё. В детстве было страшно, родители списывали всё на её воображаемых подруг, но со временем, по мере взросления, страх проходил. Она не только могла слышать, она могла видеть людей. Буквально, видеть их помыслы, их сущность. Может поэтому у неё до сих пор не было друзей и подруг – она видела из, словно изнутри. И эта изнанка была порой черная, как уголь. Столько там порой у человека накапливалось грехов. И так почти со всеми. Она ждала и думала – что увидит в людях на этот раз? Это были друзья того самого самоубийцы, выбросившегося из окна. И она боялась того, что может увидеть в них. Боялась того непонятного и страшного. Поскольку, когда она осматривала место трагедии, с ней случилось то, чего раньше не случалось никогда – зайдя в комнату она почувствовала такой лютый холод, что все её мышцы разом свело судорогой. Но, судя по всему, никто этого больше не почувствовал, только она. И голоса в её голове молчали. Она сразу поняла, что ночью здесь было нечто, настолько нехорошее, что даже призраки боялись ей об этом сказать. Осмотр тела тоже не добавил ясности – самоубийца выбросился из окна, словно пытался сбежать от кого-то. Но от кого? Что же так напугало Джона Бакстера этой ночью? Она надеялась, что его друзья прольют свет на эту тайну.

– Добрый вечер, разрешите войти? – в дверном проеме стоял человек с рыжими волосами, в костюме и очках в тонкой золотой оправе.

– Да-да,– кивнула Аливия. – Проходите, присаживайтесь!

Он зашел, устроился поудобнее на стуле, который едва слышно затрещал под ним. Идеально выстиранная белоснежная рубашка обтягивала солидных размеров живот, казалось, пуговицы не выдержат и вот-вот разлетятся во все стороны. В руках его был явно недешевый портфель. Вообще он являл собой классического представителя офисного или конторского служащего, зад которого лишь изредка расстается с любимым креслом, а желудок привык к гамбургерам из ближайшего «Макдональдса», поскольку из-за плотной загруженности на нормальный обед попросту нет времени. Такие люди почти всегда страдают одышкой, поскольку передвигаться они привыкли за рулем собственного авто. Впрочем, отдельные экземпляры зашли ещё дальше, отдав предпочтение личному водителю. Вот и этот лысеющий рыжеволосый человек в очках был из таких.

– Меня зовут Грегори Вайнс, я по поводу самоубийства Джона Бакстера, вы звонили Баки Винсенту.

– Да,– кивнула Аливия. – Я хотела бы знать, что могло послужить причиной такого поступка?

– Пока мы сами ничего не можем понять! – Грегори откинулся на спинку стула. Стул снова едва слышно затрещал. – Перед визитом к Вам я проверил его счета, и прочие бумаги. Никаких кредитов и долгов!

– А вы кем ему приходились? – спросила Аливия.

– Мы учились вместе,– пояснил Грегори. – В одном классе.

– И после окончания школы вы связь не поддерживали?

– Нет,– кивнул Грегори. – Нас недавно собрал другой наш одноклассник, потому что среди нашего выпуска появились первые, так сказать, потери.

– Потери? – насторожилась Аливия. – Какие потери?

– Один из нашего класса попал под машину,– сказал Грегори.

Детектив Вудс почувствовала себя словно гончая, взявшая наконец след зайца.

– Когда это случилось? – спросила она.

– За пару дней до самоубийства Джонни,– ответил Грегори, удивленный столь неожиданной сменой эмоций Аливии. – А что, вы думайте, между этими случаями есть какая-то связь?

– Всё может быть,– сказала Алисия Вудс. – Кто был этот парень? Который погиб незадолго до самоубийства Джона Бакстера?

– Мы с ним почти не общались в школе,– смущенно ответил Грегори. – Вы не поверите, но я даже не помню, как его звали.

– Как я понимаю, вы не очень его любили? – уточнила Аливия. Она сразу заметила то смущение Грегори Вайнса, даже не смущение, а стыд.

«Да уж, эмоции скрывать он умеет не очень-то хорошо»,– подумала Аливия.

– Да, вы правильно всё поняли,– ответил Грегори. – Сейчас, повзрослев, мы бы иначе отнеслись к нему, но мы ведь были детьми.

– Почему вы невзлюбили его? – спросила Аливия.

– А это имеет отношение к делу? – удивился Грегори.

Детектив Вудс замечала всё, и этот толстяк сидевший перед ней не пытался что-либо скрыть. Он действительно не понимал, какое отношение трагическая гибель одного имеет отношение к самоубийству другого. Но она чувствовала странную, пока ещё необъяснимую связь между этими двумя смертями. Связь едва ощутимую, словно тонкая нить паутины, которая может порваться от одного нечаянного дуновения ветерка.

– Это может иметь прямое отношение к делу,– Аливия прямо взглянула в глаза Грегори.