Призрачно всё

После обеда набежали тучи, укрыли солнце, сорвался ветер, посеял моросящий дождь.

Я сидел в гостиной возле камина, огня в нем не было, но мягкий диван расслаблял и успокаивал. Мысли мои метались беспорядочно, без всякого сладу. Вспоминались ночные приключения и их утреннее продолжение, не давала покоя загадка с проникающим в мою комнату призраком (призраком ли?), но больше всего волновало непонятное поведение Наталки. Явившись на мгновенье, она исчезла и больше не показывалась, как будто специально меня избегала. Непонятно. Очень непонятно, как и многое в этом доме.

Неожиданно я пришел к выводу, что эффективность моей работы равна нулю, и нет даже предпосылок, что она может стать продуктивнее. Мне удалось собрать букет загадок, но решить их я не мог. Правда, некоторые отсеивались сами. Но лишь те, которые подчинялись законам логики и держались на фундаменте материализма. Как, например, старуха на дороге или таинственный монстр из подземелья.

Поведение Наталки не вписывалось в категорию мистического, тем не менее, было непонятным. Мысленно я прокручивал в голове подробности утренней встречи, пытался найти объяснение происходящему, но мои потуги равнялись сбиванию воды в ступе.

Логичней было бросить глупое занятие, отвлечься, расслабиться, попробовать наслаждаться отпуском. Только пить не хотелось, погода не располагала к прогулкам, и подыскать альтернативу полосканию собственных мозгов оказалось не просто.

Поискать Тому, что ли? Тоже неохота. Придется долго и нудно рассказывать ей, как мы с Владом обезвредили пещерного монстра. А мне было лень что-то рассказывать и объяснять.

В доме царила тишина. В каких потаенных уголках скрывались немногочисленные обитатели, неведомо, да и знать не хотелось. И то хорошо, что не надоедают с расспросами и не капают на мозги. А одиночество, все же, приятнее навязчивой компании…

Не успел подумать, как зазвонил мобильник. Почему я не оставил его в комнате? Ах да, хотел вызвонить Наталку…

— Славик, зайди ко мне!

Голос Влада был деловой и серьезный. Не успел я ответить, как он отключился, и в ухе надоедливо запиликали короткие гудки.

Милиционер расположился в гостевом кресле, которое я уже привык считать своим. Мне пришлось присесть на диванчике, не менее мягком и удобном, но отсутствие подлокотников, на которые так приятно опереться, создавало ощущение незащищенности. Я чувствовал себя неуверенно, тело предательски задрожало. Особенно, когда участковый пронзил взглядом, таким нехорошим и наполненным подозрения, что я сразу почувствовал себя виновным и почти готовым сознаться в этом.

Внешне участковый выглядел классическим милиционером, каких я помнил из советских фильмов. Короткая стрижка, голубая, выглаженная рубашка, серые брюки с красными по бокам полосками и отутюженными стрелками. Он был не то, чтобы худой, но какой-то вытянутый, словно его специально растягивали, лицо несоразмерно длинное, напоминающее лошадиное, а лоб выпуклый, словно у младенца. Маленькие нехорошие глазки прятались в глубоких впадинах, закамуфлированных густыми русыми бровями. Тонкая бледная кожа плотно обтягивала рельефно выступающие скулы, квадратный, рассеченный ложбинкой, подбородок и костлявый нос выдавались вперед немножко больше, чем нужно. В ином случае такая диспропорция могла показаться комичной, но в сейчас она больше ассоциировалась с образом злодея. И повстречай я представителя закона ночью в глухом переулке, наверняка бы испугался.

Уточнив мои фамилию имя отчество и место проживания, которые он тщательно и неторопливо записал в стандартный бланк протокола допроса, участковый снова испепелил меня взглядом и тут же ошарашил убийственной фразой:

— Вы подозреваетесь в соучастии в вооруженном разбойном нападении на мирных граждан, о чем имеется соответствующее заявление пострадавших.

* * *

Его слова повергли меня в шок. Я словно окаменел, в голове сумбур, губы зашевелились, как у вытащенной из воды рыбы. Такого я не ожидал.

Милиционеру моя реакция понравилась, на нечто подобное он и рассчитывал. Лошадиное лицо растянулось в подобии улыбки, хотя она больше напоминала гримасу или оскал хищного зверя.

— Лейтенант, ты говори, да не заговаривайся.

Влад сидел за столом в дальнем конце комнаты и внешне казался совершенно спокойным.

— Старший лейтенант, — поправил милиционер.

— Пока еще старший, — проворчал Влад.

Милиционер хмыкнул, мол, нашел, чем пугать.

— Ладно, еще не обвиняетесь, — согласился он. — Расскажите, где вы находились и что делали сегодня утром между восьмью и десятью часами.

Я не знал, что можно рассказывать, а что нельзя. Мне все еще было не по себе от предъявленного (шутя или всерьез?) обвинения.

Милиционер не отводил от меня глаз, а я в полной растерянности гипнотизировал Влада, ожидая подсказки.

— Лейтенант, ты уже все записал. Перепиши с моих слов и дай расписаться. Зачем тебе головная боль?

— Эта головная боль, как вы выразились, входит в мои служебные обязанности.