Призрачно всё

Влада сокровища интересовали в последнюю очередь. Он сам об этом сказала. Кроме того, что не верил в их существование, считал, что, если они и имеются, стоимость их мизерна, по сравнению с прочими затратами. Каждый рассуждает со своей колокольни. А шеф мой не такой дурачок, каким его считает Влад. Просто так, он и пальцем не пошевелил бы. Наверняка мои коллеги успели что-то нарыть в архиве.

— Меня пару денечков не будет, дела. Так что не скучай, и приглядывай за всем, что здесь происходит. Не зря же я вашей фирме такие бабки башляю.

— Я в отпуске, дела фирмы меня мало волнуют.

— Ха-ха! — В отличие от Игоря Владимировича Влад оценил мой юмор. Так же, как недавно шеф, похлопал меня по плечу. — Не волнуйся, братишка, в накладе не останешься, — и царственной походкой направился к гаражу.

* * *

Телефон надрывался. Бодрое «Взвейтесь кострами» ножом вспарывало устоявшуюся в доме тишину, внося в нее новое, чужеродное. С клаксоном автомобиля по децибелам не сравнить, но гармонию нарушало. Подчинившись мотиву песенки из ранней молодости, и даже мысленно напевая незамысловатые слова, я в буквальном смысле взвился по лестнице и влетел в комнату.

Мобильник валялся в кресле на груде разбросанной одежды. На дисплее — фотка Наталки, казалось, это она надрывается в исполнении пионерского марша.

Успел. В ухе пиликнуло, сердце мое встрепенулось от знакомого и родного голоса.

— Славик, как здорово! Я думала, никогда не смогу до тебя дозвониться…

Сколько мы с ней не виделись? Три дня, а вроде бы прошла вечность. Или тут важно не только время, но и расстояние? Всего три дня, а сколько поменялось, какая трансформация чувств, какие сумбур и неразбериха в голове. Еще позавчера она для меня была самым дорогим и желанным человеком, вчера я мог без зазрения совести наговорить ей кучу гадостей. А сегодня…

— Наточка, я тоже безумно рад тебя слышать!

Я не соврал. Сейчас у меня и мысли не возникло в чем-то обвинять ее, укорять. Какие мелочи: немножко приврала, немножко недоговорила. Все женщины такие.

— Ты на работе?

— Шеф где-то загулял, еще не появлялся, так что — лафа…

Вот те на, Игорь Владимирович, не предупредил о своем отъезде. Интересно… По забывчивости, или так задумано? Впрочем, начальство не обязано докладывать подчиненным о своих прихотях. На то оно и начальство, чтобы своевольничать.

— Можешь еще пару часиков побалдеть. Он только что был здесь.

— Да?

Похоже, я сразил девушку новостью. Что-то в ее голосе промелькнуло: не просто удивление, а растерянность, что ли?

— И что ему было нужно?

— Сам голову ломаю. Он со мной небрежненько так, по-барски. С братиком твоим пошушукался и — обратно в город.

Она не среагировала на «братика», восприняла, как должное, словно и не было паутины таинственности, которую она сплела, и в которой я увяз.

— Совсем ничего не сказал? — в голосе больше, чем праздный интерес.

— Не совсем. Пару напутствий из себя выдавил. Пожелал хорошо отдохнуть и посоветовал не надрываться, так как я могу еще пригодиться на работе, — не знаю почему, соврал я.

Что-то подсказывало, что нельзя говорить Наталке об истинной причине визита Игоря Владимировича. Интуиция?

— Славик, ты соскучился по мне? — внезапно переменила тему Наталка.

— Конечно, соскучился, — ответил искренне.

— Хочешь, я приеду на выходные?

— Еще бы…

Нутром чувствовал, что решение было продиктовано не желанием скрасить мое одиночество. Наверняка имелась иная причина, более для нее важная, но все равно было приятно.

Глава восьмая

В деревню я отправился после обеда. Погода разыгралась не на шутку. После затяжных дождей она словно устыдилась и решила воздать недостающее тепло. Солнце жарило немилосердно, уподобляясь плакатному рабочему из недавних времен, который трудился за себя и за того парня.

Пока тропинка пролегала под кронами деревьев, идти было легко, даже приятно, но потом деревья закончились, и, когда я взобрался на пригорок, рубашка потемнела от влаги, а по лицу ручьями струился пот. Мелькнула мысль плюнуть на все, повернуть обратно, окунуться в прохладный пруд. Но я не поддался. Спешить было некуда и, чтобы не раскисать, уверял себя, что совершаю приятную и полезную для здоровья процедуру.

В таком непрезентабельном виде, немножко взбодренный морально, но угнетенный физически, я доплелся до деревни. Она, судя по всему, была крохотная, состояла из одной улочки, повторяющей изгибы ручья, к которому спускались огороды местных жителей.

Первый, встретившийся дом, выглядел пустым и заброшенным. Осыпавшаяся серая черепица, лишь местами сохранила природный оранжевый цвет. Облупленные стены с торчащей из осыпавшегося лампача соломой и с пустыми глазницами окон почти полностью утопали в густом бурьяне. От штакетника, некогда ограждающего двор, осталось несколько покосившихся кольев, все остальное рачительные соседи наверняка пустили в печку.

Звуки обычные для сельской местности: кудахтанье, мычание, потявкивание. Как будто жизнь бьет ключом, вот только людей не видно.