Призрачно все...

— Просто помог тебе задвинуть раньше времени заслонку печи. У тебя бы ничего не получилось… одного, я имею в виду. А потом мы спокойно наблюдали классическую картину «угорания». Ты хотел их уничтожить, как потенциальных убийц отца. А, значит, и своих тоже! Но этот вариант не давал гарантии, что Аленевская не предпримет никаких попыток в будущем. И коллапс так невозможно было предотвратить. Ну, а с Костей Фаревским ты мне здорово помог. Один я не успевал и там, и здесь, в смысле, и в Москве, и в Перми все подготовить. Параллельно. Тебе понравилось лететь за самолетом? Я тебе открою небольшой секрет: наш разговор могли слышать пилоты. Мы уже сталкивались с подобным феноменом. Но это никого не интересует. Как и то, что один из пассажиров присутствовал на борту виртуально, будучи уже в это время в Перми, ожидая на железнодорожных шпалах своей участи.

— Но Евгения, молодая жена Фаревского, по-моему, осталась в глубоком шоке. Так ничего и не поняла…

— А зачем ей понимать? Она получит своего мужа живым и невредимым, правда, начинка у него будет немного другая. Но это не наши с тобой проблемы. Ты профессионально перепрограммировал Костю… Задача стояла — доставить тело в целости и сохранности к месту катастрофы. Ты с ней справился.

— Опять же, с вашей помощью, дядя Кло, — вставил реплику Савелий. — Вернее, с помощью вашей методики. Поразительной!

— Подумаешь, пролетелись немного! Чай, оно не в первый раз!

Психотерапевт нажал на кнопку сигнализации и прислушался. Фары одной из множества иномарок на автостоянке несколько раз вспыхнули.

— Я тебе честно признаюсь, к этой методике имеет отношения сам Ворзонин. Мы в будущем тщательно проанализировали его записи, и наткнулись на идею нарколептической трансмикции — внедрения эрмикта во время сна… — признался Клойтцер, усаживаясь на место водителя. — Нет, в чем-то он, безусловно, гениален. Я через пару дней улетаю… в будущее. Как бы затерто это ни звучало. Ты мое отсутствие не заметишь, так как я вернусь в тот же временной промежуток.

— Наверное, я никогда к этому не привыкну, — вздохнул Савелий, пристегивая ремень безопасности. — Неужто наука сделала такой рывок?

— Сделала, — подмигнул Клойтцер, поворачивая ключ зажигания. — А с помощью гения, который, если нам повезет, появится на свет через двадцать четыре года, мы покорим и пространство, и время. Мы их подчиним себе! Кстати, именно в двадцать четвертый год, в клинику, где наш гений должен появиться на свет, я и лечу через пару дней… У тебя впереди, говоря языком вашего времени, — головокружительная карьера. Вперед, дружище!

Савелий ничего не ответил, уставившись в одну точку. Зрение отца было несколько хуже, чем у него. Но он не особенно расстраивался из-за этого.

* * * *

Одно дело быть гостем столицы, и совсем другое — коренным москвичом. Походка, манеры, привычки, разговор, — все другое. Выходя из лифта, Фаревский столкнулся с худощавым негром и вздрогнул. Когда лифт уехал, пробормотал: «Нет, привыкать мне, как видно, еще долго».

Перед самым отъездом из Перми он встретился с Люси. Девушка его поначалу не узнала, но секс — как эсперанто, универсальное средство понимания, его не спрячешь и не пропьешь. Раскаявшись в содеянном, девушка ему живенько, в красках, описала все, что произошло как «до», так и после его «выключения».

С Савелием он обязательно встретится. И с Ольгой. Только позже, не сейчас. Пусть улягутся страсти, успокоятся нервы, пройдет какое-то время. Сейчас его задача — вжиться, адаптироваться, породниться с Аленевскими. Любой ценой.

Дверь ему открыла… Жанет.

— Костя! Костенька! — с этим криком она кинулась ему на шею. — Какая радость, счастье-то! Мы думали, что ты разбился. Ты так неожиданно улизнул, что Женька чуть следом за тобой не полетела… Она не находила себе места. Скажи, вы поссорились, да?

— С чего ты взяла, Жанна? — он спохватился, но было поздно, имя вылетело, вызвав недоуменную улыбку у тещи.

— Так ты меня еще не называл. Это на западный манер, да? — Недоумение тотчас слетело с ее лица, уступив место искренней радости. — Ну, и называй, я даже рада… Моложе себя чувствовать буду.

— Ты и так молода… Извини, — промямлил он, покрываясь краской почти до самых пяток. — Мама… Так, вырвалось…

— Все нормально, проехали… А потом, узнав о катастрофе, в обморок упала. Меня из Перми срочно выцарапала… Только когда мы разглядели, что в списках пассажиров тебя нет, немного успокоились. А Женька, кстати, собралась уже к нам в Пермь ехать, господи!

— Я полетел другим самолетом, мам… — обнимая свою бывшую одноклассницу, неуверенно произнес доктор. — Мне повезло. Друзья летели на нем. А где Женька?

— Как где, в Домодедово, — Жанет уже набирала номер дочери на сотовом. — Узнает, слушает, топчется, волнуется… А в ее-то положении… Сам понимаешь… Ой, Женюсик, алло, он вернулся, лети назад… Давай, одна нога здесь, другая там. Ждем!

— Женька в положении? — прошептал Константин, но теща услышала. Подошла, ткнула его локтем: