Привычка умирать

Парфилов, не откладывая в долгий ящик, вызвал Дашкевича и дал задание подобрать независимое научное обоснование по проблеме бессмертия, пустил подборку в новости и вплотную приступил к просмотру материала. И через совсем малое время позабыл Парфилов и про поджелудочную, и про трубку свою пижонскую, за которую его за глаза прозвали Паровозовым. Материальчик подействовал куда как круче сустака. Если вдуматься, тут, если с умом раскрутиться, не четырьмя сотнями пунктов пахнет. Канальчик-то у нас посолиднее “Злобышей” будет, абонентов процентов на сорок побольше. А фактики жареные. С хрустящей такой корочкой фактики. Хоть и тема не нова, что-то такое уже порхало с канала на канал, витало в воздухе.

Пока коминс выдавал подборку публикаций за последние два месяца, которых оказалось неожиданно много, Парфилов вдумался поподробнее, копнул и офигел. Да тут и лично для него, Парфилова, такой простор открывается, такие бабки! Можно плюнуть на больную поджелудочную, на аденому простаты и регулярные мигрени. Да с такими деньгами можно себе целого клона в Гонконге заказать. Новенького, с нуля. И престиж, и слава, и все остальное. Это стоит обдумать и провернуть дельце так, чтобы все права на материал за собой оставить. Тогда Максим Витальевич сам раком приползет, и посмотрим — кто кого парфилить станет.

Парфилов прикинул первые барыши и вызвал супругу через коминс:

— Дорогая, — как всегда, при разговоре с ней голос Парфилова стал приторно слащав. — Ты еще не отозвала залог за ту виллу? Ну, на Е23? Нет? Вот и отличненько. Не отзывай… И я тебя целую, лапсик. — Парфилов задрожал меленько, захихикал. — Да-да, и туда тоже… Пока.

Не успел коминс погаснуть, как тут же загорелся входящий вызов. “Лапа моя небось от радости в себя прийти не может. Уточняет…” — подумал Парфилов, отвечая. Но монитор лишь замигал серым, не выведя ни ошалевшей от счастья — ведь сколько она об этой вилле на взморье мечтала — супруги, ни меседжа, ни адреса абонента. Пустой моргающий экран. Парфилов пожал плечами, собираясь отключиться, но настольный коминс стал выдавать на-гора новую порцию запрошенных публикаций, и редактор совсем позабыл о неопознанном вызове, вперившись в экран.

И что-то там такое увидал Парфилов, отчего мелко затряслись его плечи, задергалось лицо, словно он пытался что-то сказать с ртом, набитым раскаленной кашей. Так что когда его секретарша распахнула дверь со словами: “Семен Михайлович, к вам тут из органов…” — он был уже мертв, сидел, странно перекосившись в кресле. Вошедшие следом драбанты лишь переглянулись.

* * *

Саня Малышев надиктовал последние строчки, хмыкнул, перечитывая, — выходило бредово, но основательно — и запулил репортаж на стол редакции. Вот и ладушки. Горячий материалец, надо бы его протолкнуть побыстрее, и гонорар уже есть куда потратить.

Саня потянулся, подмигнул коминсу и назвал номер Любочки, секретарши шефа:

— Любаша, деточка, я там писульку послал. Не тебе, конечно, упаси бог, тебе я писульку посылать не стану — сам приду. Да, с цветами и шампанским, ладушки? — зачастил он без пауз, почти так же быстро, как наговаривал свои репортажи. — А ты уж, рыбонька, будь добра, намекни старику, чтоб просмотрел быстрее. Того стоит. А с гонорара я тебя, так и быть, на моцион приглашаю. Ладушки? Ну ты моя умница, целую. Забегу сегодня на пистончик, ладушки? Ну, пока… Да я сейчас по делам помчусь. Волка ж ноги кормят.

Малышев выскочил из своего крошечного кабинетика на первом уровне торгово-офисного центра “Глобал” и со всех ног помчался к лифту. Он не числился ни в одном информационном агентстве, сотрудничая тем не менее почти со всеми, имел неплохую репутацию и относился к своего рода наркоманам, для которых погоня за сенсацией составляла практически весь смысл жизни. Факт ради факта, никаких ангажементов, голая информация. Срочно. Горячо. Невзирая на лица. Слово “слухмейкер” ни в коем случае к нему не подходило. Малышев всегда очень требовательно относился к источникам информации. Сегодня у него было назначено несколько встреч с коллегами, тоже засветившимися на аналогичной тематике, потом конфиденциальный разговор со знакомым нейробиологом насчет реальности подобного обессмерчивания. Еще надо успеть на пресс-конференцию атташе президентской Администрации — подбросить острый вопросик. День только начинался, а когда он закончится — Малышев не имел ни малейшего представления.

Влетел в паркинг, на бегу снял охрану со своей “Лады”-“шестерки”, но юркнуть в салон было не суждено — путь преградили словно выросшие из-под земли здоровые волчеглазые мальчики в черном:

— Господин Малышев?

— А то вы не знаете, — съязвил не переваривающий чуть ли не на генетическом уровне всех этих наглых “особистов”-парий журналист, пытаясь все же миновать преграду.

— Вы арестованы. Вот ордер на ваше задержание и препровождение в райотдел.

Сбоку возник еще один волчеглазый в штатском, как понял Саня — старший.