Привычка умирать

— Будем надеяться, что тамошняя охранная система не чета твоей. — Произнеся это, он встал и подал мне руку в знак прощания, ну и вроде как на удачу.

— Будем. Ведь у меня эксклюзив, — без ложной скромности сказал я, отвечая на его крепкое рукопожатие. И добавил совсем тихо, только для него: — Ты… Ну в общем, если что со мной… Береги ее.

Он зорко на меня глянул — в этот миг остро, как никогда прежде, стала ощутима связавшая нас неразрывно братская нить — и кивнул, поиграв скулами.

Странные штуки выделывает с нами судьба. Мог ли я когда-либо подумать, что мой заклятый враг, мало того, мой антипод — ищейка, станет единственным человеком, кому я смогу доверить самое дорогое, что у меня есть в жизни?.. И не сомневаться ни на йоту, что он оправдает это доверие.

* * *

Элджи шла по ночной улице быстро, не чуя под собой ног, — огибая легкими шажками расползшиеся по тротуару лужи, грациозно перепрыгивая через грязные потоки, бурлящие у поребриков. Ах, как жаль узких туфелек на золотых ремешках, со сверкающими вставками по мысу и с головокружительной шпилькой! Нет, никак не уберечь их от сырости, несмотря на все старания, теперь она ясно это поняла и досадовала в душе на бестолковый ливень, хлынувший сегодня с самым наступлением вечера и только что отшумевший. Вода была повсюду, она неумолимо просачивалась в “лодочки”, о чем уже вовсю сигнализировали намокшие пальцы.

Элджи вспомнила стоптанные кроссы, сброшенные после работы в самый темный угол прихожей. Но ни на миг о них не пожалела — да хоть превратись их улица после дождя в бурную реку, и тогда Элджи, спешившая после смены на свидание, ни за что не стала бы обратно в них влезать! Если бы с Войцехом — оператором из отгрузочного цеха, или с монтажником Кирюшей, тогда пожалуйста, о чем речь — хоть в резиновых сапогах, хоть в валенках с галошами! Но Элджи полюбил (да-да, это у них серьезно!) патрульный при Центральном городском портале сержант Михаил Северин — человек из другого мира, не имеющего ничего общего с их бараком, наймит на, государственной службе! Сюда в Орск-Т16 он прибывал на дежурство раз в неделю, и сегодня была его смена, а значит — долгожданная (так он сам всегда говорил) возможность повидаться с Элджи.

Торопясь поскорее предоставить ему эту возможность, она все чаще ступала в лужи, чего по причине окончательно промокших ног уже почти не замечала; выскочила на припортальную площадь и тут на переходе чуть не вляпалась с разбега в настоящее разливанное море — вялотекущее, но с водоворотами.

На поиски переправы не стоило даже терять время, и Элджи — а, была не была! — скинула туфельки, привлекая внимание редких прохожих — измотанных работяг, бредущих с работы в трактир или домой из трактира. Иного здесь не дано. Нет, она такой не станет, это не ее удел! Подумаешь, мокрые ноги, это даже весело, и простуда ее не возьмет, ведь скоро она окажется в уютной комнатке при дежурке, в его сильных, ласковых руках… Какая там простуда! Ну а потом… Потом можно будет обуться и пофорсить.

Она вышла к зданию портала сбоку, где оно было обсажено деревьями — настоящее тут чудо и редкость, но это же портал! — и пошла в их тени, невольно замедляя шаг, впитывая, кажется, всем существом непривычный дурманящий запах мокрой коры и свежих молодых листьев, омытых первой майской грозой. Весна… Вот она какая… должна быть…

Впереди раздались голоса, и Элджи остановилась, вглядываясь в силуэты двух мужчин, вышедших покурить на площадку перед порталом. Они стояли на свету и не замечали ее, укрытую тенью, но она видела их прекрасно: это были патрульные, и один из них, высокий темноволосый — сердце радостно дрогнуло, — был ее Михаил! Второй что-то говорил ему — достаточно громко, чтобы заставить Элджи, готовую уже выбежать к ним на свет, остановиться, прислушиваясь:

— …Она меня с тех пор иначе, как друга, не воспринимает. Как я ни стараюсь, что ни делаю — так и хожу у нее в друзьях…

— Не в свой ты флаер хочешь сесть, Егор, — сказал Михаил, выпуская дым.

— В каком это смысле? — обиженно спросил Егор.

— Зря ты к Ольге клеишься, вот в каком. Не про тебя эта баба.

— А про кого же? Уж не про тебя ли? — взъерепенился Егор.

Элджи в темноте тихо улыбнулась: да, незавидный парень был этот Егор, как не ерепенься — невысокий, веснушчатый, молодой, а уже с залысинами. Не то что ее Миша.

— Может, и про меня… — сказал Михаил, спокойно прищурившись на Егора. — Да ты никак меня ударить хочешь? — он усмехнулся.

Егор глядел напряженно и в то же время растерянно: во-первых, они были на службе. Да если бы и нет — где ему, признаться честно, было тягаться с Михаилом…

— Зачем тебе Оля? — угрюмо спросил Егор. — У тебя ж их полно, на каждом объекте по телке, и все как на подбор — молодые, нежные…

— Достали эти нежные, — объяснил Михаил. — Хочется строптивую.

Одна из “доставших” находилась от них всего в нескольких шагах; она медленно попятилась, ноги отчего-то подкашивались: земля подернулась слезной пеленой и все норовила куда-то уплыть, Элджи пришлось опереться о мокрый древесный ствол, на счастье оказавшийся рядом.