Привычка к темноте

– Что ж, могу сказать. Ваш помощник Метелкин задержан органами дознания и сейчас находится в одном из следственных изоляторов. А точнее сказать не могу в интересах следствия. Да вам это и ни к чему – свидания с ним все равно пока не разрешены.

– Скажите, как интересно! – всплеснул руками Лучинин. – «Задержан»! А за что задержан? Какие для этого имелись основания? Какие такие преступления он совершил?

Гуров прекрасно понимал, зачем владелец компании «Тракт» явился в управление, зачем задает ему эти вопросы. Много дел накопилось за Русей Метелкиным. Одно подпольное казино чего стоило! А убийства? Может, было еще кое-что, о чем он пока еще не знал. Вот Лучинин и хотел выяснить, много ли известно приезжим оперативникам, как глубоко они сумели копнуть. Знают ли они про казино? Про группу эскорта? Про долг Павла Саблина? Да, у Лучинина был интерес обо всем этом расспрашивать. А у Гурова был точно такой же интерес ничего пока не говорить. Рано еще беседовать с господином Лучининым. Чуть позже…

– Ваш помощник обвиняется в ряде противоправных деяний, – сказал он. – Допустим, в похищении человека. Если конкретно, одной девушки. Пока не могу сказать точнее. И потом, простите, разве вы родственник? Мы не обязаны предоставлять сведения о задержанных директорам предприятий.

– Нет, я, конечно, не родственник, – согласился Лучинин. – Но Руся мне был все равно как сын! Очень дорог! И потом, он прекрасный работник! Все на нем держалось. Вы не можете сказать, когда он выйдет на свободу?

– Нет, пока я этого сказать не могу, – отвечал Гуров. – Но долго держать вашего Русю я не собираюсь. Пройдет несколько дней – и все прояснится.

– И он выйдет на свободу?

– А уж это как решит суд, – с важным видом ответил Гуров. – Я не могу предрешать решения суда.

– Ну, конечно, конечно! – воскликнул Лучинин.

Он посидел еще немного, затем поднялся:

– Все, пора бежать. Дела ждут. Ну, рад был познакомиться.

Когда дверь за владельцем транспортной компании закрылась, Лев повернулся к Соколову и спросил:

– Интересно, а судьбой других своих работников этот господин не интересовался? Ведь у нас в СИЗО еще трое его охранников сидят! И у них обвинения куда серьезней, чем у Метелкина!

– Я тоже думал, что он о них спросит, – ответил генерал. – Но нет, не спросил. Видно, для него это совсем мелкая сошка.

– Ладно, ну его, этого Лучинина! Вы мне лучше скажите: у нас все готово для выезда?

– Да, Лев Иванович, группа собрана, – кивнул Соколов. – Можно ехать!

Они спустились во двор, где их уже дожидались четыре машины. Две из них принадлежали криминалистам. Все участники выезда расселись по машинам, и группа отправилась в СИЗО. Им вывели Курицына, усадили в машину оперативников. Решив пересесть из генеральской машины, Лев присоединился к оперативникам и сел рядом с задержанным.

– Так будет удобнее его расспрашивать, – объяснил он. – Ведь он должен нам показать место, где лежит тело. Я хочу быть рядом, чтобы, если потребуется, оживить его память.

Группа выехала из города, свернула на Волгоградский тракт. Проехали десять километров, двенадцать…

– Что-то ты молчишь, друг сердечный! Пора тебе заговорить, – обратился Гуров к Курицыну.

– А о чем я должен говорить? – изобразил на лице удивление арестованный.

– О том, что пора сворачивать, о чем еще! Ведь мы как раз проезжаем Колотов Буерак. Указателя здесь нет – ведь в этих местах никто не живет. И ленточку до нужного места никто не протянул. Так что придется тебе оживить свою память и вспомнить, где вы тогда свернули. Ты ведь хочешь, чтобы в обвинительном заключении сохранилась запись о твоем сотрудничестве со следствием?

– Хочу… да, я хочу! – кивнул Курицын.

– Ну, так говори, где свернуть. Вот на этом проселке или на следующем?

Они как раз проезжали мимо съезда на ухабистую проселочную дорогу. Курицын вгляделся в нее, окинул взором окрестности…

– Нет, вроде не здесь, – сказал он. – Поехали дальше.

И только на третьем повороте Курицын воскликнул:

– Вот здесь! Здесь надо сворачивать!

Так шло и дальше. Они приближались к нужному месту постепенно, Курицын по частям вспоминал пройденный когда-то путь. Наконец, когда дорога стала совсем уж ухабистой, почти непроезжей (Гуров вспомнил лужу, в которой они застряли вчера), охранник сказал, что пора остановить машины и выходить.

– Тут надо через лес спускаться, – пояснил он. – На машине здесь не проедешь.

– А как же вы тогда с девушкой пробирались? – спросил Гуров. – Несли ее, что ли?

– Зачем ее нести? Сама шла. Она тогда еще живая была…

Лев скрипнул зубами, но ничего говорить не стал. Скомандовал всем водителям остановить машины и выходить. Группа двинулась через лес к оврагу. Они вышли к крутому, обрывистому склону, где даже кустарник не рос. Курицын еще немного прошел вдоль склона, затем остановился и указал вниз:

– Вот здесь она лежит. Тарас ее здесь застрелил, и она вниз скатилась. А потом мы с ним спустились и закидали тело землей.

– А где спускались? – спросил его Соколов. – Ведь не здесь же, на обрыве?

– Нет, там, ниже, – указал задержанный.