Приворот. Побочный эффект

– Вида? – переспросила я.

– Ну ты ведь это имела в виду, спрашивая, кто я. Ты же знаешь, кто твой жених?

– Угу, – поджав губы, кивнула я, подумав: «Гад синеглазый, но такой заботливый гад…»

– Так вот, я, как и Гриша, – суккуб, – отвечает Ксения.

– Вот так деревенька у вас…

– Да обычная она, – отмахнулась собеседница. – Мои родители приезжали туда летом в отпуск, снимали чердак у Гришиной матери за какие-то жалкие копейки. Уж больно нравилось им это место. А может, и неспроста они именно туда стремились, кто ж теперь знает?

– Они не рассказывали? – удивилась я.

– Я еще совсем малой была, трех лет не исполнилось, когда родители, в очередной раз приехав в отпуск, оставили меня Агрипине под присмотр, а сами поплыли на острова и… не вернулись.

– Прости… – пробормотала я, осознав, что напомнила о грустном этапе ее жизни.

– Да-а-а… – отмахнулась она. – Говорю же – малой была и ничего не понимала еще. Говорят, их искали и кто-то обнаружил тела на берегу. Были похороны, но это мне уже взрослой рассказали. В итоге я как-то незаметно переселилась от Агрипины в дом Кондрата, который меня усыновил за неимением иной родни с моей стороны.

Тут пришел официант, и Ксении пришлось прервать свой рассказ. Но стоило ему удалиться, и женщина продолжила:

– Ну и мы с Гришкой подружились, так как… – она замялась. – Дружить-то больше не с кем было. Позднее в школе были, конечно, у нас товарищи, но жили мы далеко от них, так что так и общались: Гришаня заменял мне подружек, а я ему дружков. А потом, к тринадцати, когда наша сущность проявилась, мы еще ближе стали. Не-е-ет, не в том смысле, – поймав мой удивленный взгляд, говорит. – Он же, по сути, мне брат, хоть и сводный. Кондрат объяснил, что именно с нами происходит. Думаю, он и прежде знал, что я непростая девочка, потому-то и забрал под свою опеку. Наша задача была найти себе кормушку, а уж один кто-то силу тянуть будет или вдвоем – без разницы. Вот мы и объединились. Правда, поначалу… – она потупила взгляд. – Поначалу мы просто ходили во сны друг друга и питались так…

– Как? – не поняла я, памятуя о ее заверениях, что близких отношений у них не было.

– Ну-у-у… Например, я удовлетворяла свое рано проснувшееся физическое влечение доступными мне средствами, а он подкармливался в этот момент моей энергией. Потом наши роли менялись, и уже я питалась.

– Разве ж так можно?! – вылупилась я, представив этот… бордель, блин, семейный. Хотя… Они же не виноваты, что такими родились. – В смысле, получается, ты отдавала ему свою энергию, он обратно. И в чем смысл? – поспешила реабилитировать свою реакцию.

– Я же не собранную энергию отдавала, – терпеливо пояснила она. – Я всего лишь жаждала удовлетворения и получала разрядку. Это сродни тому, что испытывает обычный человек, не более того. А вот он мог при этом напитаться моим желанием. Ну и наоборот. А потом мы наконец-то научились вторгаться в чужие сны.

– И как вы это делали?

– Сам процесс сложно описать, – замялась Ксюша. – И учились мы этому около года…

– Да я не о том. Просто вот я помнила вас, вы помнили меня. Ну и как можно ворваться в чей-то сон, зная, что этот человек, видя вас, будет вспоминать и, возможно, начнет в реальной жизни предпринимать некие действия, идя на сближение…

– А-а-а… Ты об этом! Ну да, приходилось порой выезжать подальше от деревни, чтобы запомнить лица и энергетику… Или ауру? Не суть. Ну, в общем, как-то идентифицировать внешне привлекательных и явно незнакомых нам людей. Потом мы врывались в их сны и… Устанавливали свои правила.

Вот забавно же, мне бы ревность почувствовать? Ан нет. Ощущаю, что завожусь. И не так, как обычно в последнее время, а как-то иначе, меня возбуждают мысли о том, что вытворяла сидящая напротив меня женщина и мой жених.

– Какие правила? – наклоняясь поближе к собеседнице, выдохнула я, сгорая от нетерпения услышать подробности.

– Либо Гриша смотрит, а я, так и быть, участвую в сцене, либо наоборот, иногда и все принимали участие, – обобщенно ответила та. – Иногда мы просто смотрели, объединяя запримеченных нами где-то партнеров. Порой устраивали сюрпризы, подтягивая в видения кого-то друг для друга, а не тех, кого выбрали сами, – с мечтательной улыбкой молвила она, но тут же спохватилась, глянула на меня и неожиданно вскинулась: – Только между собой мы никак не контактировали. И сейчас он только с тобой, – протараторила Ксения, видимо, осознав, что сболтнула лишнего. – С той поры, как он пришел к тебе во снах, я его больше не видела в наших общих видениях. И мне показывать перестал. Жадина.

– Да я-то что? Смотри на здоровье, – усмехаюсь, вспоминая ту пару снов, в которых Ксения принимала участие.

– Шутишь? – воззрилась та на меня.

– Не-а, – помотала головой я, и ведь не соврала: она меня не смущала вовсе.

– Ты это Гришке скажи, – вздохнула собеседница. – Этот собственник перекрыл к тебе все тропы-дорожки.

К этому моменту к нам подошел официант за расчетом, и мы, расплатившись, покинули ресторан, выйдя под зной уже едва ли не полуденного солнца.

– Куда пойдем? – взглянула на меня Ксения.