Приворот. Побочный эффект

Ну что сказать? Начинаю заводиться. Грудь набухла, соски топорщатся. Кружево лифчика и невесомый покров ткани, прикрывающей мое тело, не в силах скрыть степень зарождающегося возбуждения. Эффект тот, что надо, но маловато! Начинаю сквозь ткань ласкать свою грудь, и тут же память услужливо меняет картинку: один из моих ночных визитеров сквозь ткань простыни начинает шаловливо поигрывать моими сосками – щекотливо поглаживать, сжимать. М-м-м… А вот толсточлен из снов касается моей сочащейся от охватившего все тело вожделения промежности и начинает медленно водить своим уж очень очевидным «ДОСТОИНСТВОМ» по моим напряженным от смеси желания и страха половым губкам. Как он раздвигает их, доставая верхушкой своего «бревнышка» особенно чувствительные точки. Дальше были еще фрагменты воспоминаний, и еще… И как-то незаметно подкрался сон…

Стоит ли говорить, что синеглазик оказался тут как тут? И да, он не стоял где-то в отдалении с отрешенным видом, он словно скала возвышался над моим распростертым на матраце телом. Взгляд его успевших потемнеть глаз ошалело шарил по прикрывающей мое дело ткани. Ноздри напряжены, будто у взявшего след пса. Он склоняется ко мне, протягивая вперед руку, и вдруг…

Раздается грохот, и картинка тает.

Неожиданно резко вырванная из сна, ощущаю, что голова немного кружится, а во рту пересохло. Испуганно открываю глаза…

– Что непонятного в простой фразе «Даже не думай»? – возвышаясь над моим распростертым телом, но теперь уже в реале, как-то непривычно проскрежетал голос синеглазого.

Глава 22. Разговор по душам

Сижу, сжавшись в комочек и натянув по самый подбородок одеяло. Все мои планы об обольщении синеглазого как-то вмиг выветрились из головы. И – да, страшно так, что мельчайшие волоски на теле шевелятся под пронизывающе-холодным взглядом синих глаз. Надо бы что-то сказать. Вот только – что? Прикинуться бы невинной овечкой можно или дурочкой, не понимающей, о чем вообще речь, но язык к небу прилип, а в горле будто ком застрял.

– Молчишь? – нависая надо мной, почти не разжимая губ, процедил мужчина.

Окинул меня оценивающим взглядом и, в сердцах махнув рукой, вышел вон, не забыв хлопнуть дверью. Этот совершенно неожиданный всплеск эмоций вернул мне возможность здраво мыслить. Ну что ж. Выходит, для него наши сны настолько же осознанные, насколько и для меня. А вернее, куда более осознанные, ведь до встречи с Агрипиной я была всего лишь безвольным зрителем, в то время как он руководил процессом, контролировал и меня, и себя в этих видениях.

Забыв о коварных планах обольщения, накинула халатик, запахнулась, как следует подвязав его поплотнее пояском и… Ну да, вышла из спальни. А что теперь делать-то, если после такой побудки сна ни в одном глазу.

На мое появление синеглазый никак не отреагировал, а вот я замерла, боясь спугнуть пьющего прямо из ковша мужчину. Ох! Хоть бы заговор действенным оказался! Отольются тогда коту мышкины слезки. Потреплю нервы гаду синеглазому, на сухой паек в энергетическом плане посажу!

Мысли мыслями, а излишне акцентировать внимание на своем интересе к его действиям я не стала. Подошла к плите и с самым невинным видом зажгла огонь и поставила чайник. Собственно, время уже, как оказалось, к рассвету близилось, небо за окном вон светлеть уже начинает.

За созерцанием картин за окном, а вернее, отражающегося в оконном стекле мужчины, заварила чаю в чайничке, налила меда в пиалу, варенья земляничного баночку открыла. И едва банку из рук не выпустила, когда из-за спины раздался голос:

– Мамино?

– Ох! – перевела дух я. – Зачем так пугать-то?

Вот и как он так передвигаться умудряется? Быстро, бесшумно. Вроде только что на него смотрела через отражение, а на долю секунды взгляд отвела – и он уже тут как тут.

– Чаем угостишь, пугливая? – спрашивает.

Я что-то буркнула невразумительное, но достала еще одну кружку. Мне-то только этого и надо – опоить его побольше заговоренной водицей. А уж коли он сам просит, то сам бог велел делиться с жаждущим.

Вскоре мы сидели за столом. Я понуро пила чай, ковыряясь ложечкой в варенье. Нет, оно, конечно же, безумно вкусное, и будь я тут одна, слопала бы в один заход полбанки разом, но когда на тебя вот так вот смотрят, как-то кусок в горло не идет.

– Как это было? – совершенно неожиданно нарушил тишину синеглазый.

– Что? – растерялась я.

– Мама как умерла?

– Ах ты об этом… – сама не заметила, как перешла на «ты», но слово не воробей, что уж есть, то есть.

– Занедужила вдруг, – говорю. – Я думала оправится, а она и суток не протянула.

– Значит, тебе все передала?

– Мне, – не стала отнекиваться я.

– И что ты с этим добром делать будешь?

Хм… Вот и о чем это он сейчас? Я-то силу колдовскую имела в виду, а он что? Может, про дом да деньги? Кстати…

– Скоро оформление наследства завершится, – говорю. – Там что-то тебе предназначалось…

– Ничего мне не надо, – отмахнулся мужчина. – Поверь, все, что мне надо, я уже и сам заработал. Надо будет и еще заработаю.