Привилегированное дитя

— Что случилось? — тихо спросила она. — Ты, конечно же, не сумасшедшая, но я никогда не видела тебя такой несчастной. И ты выглядишь очень странно.

— Что ты имеешь в виду? — испуганно переспросила я.

— Ну, старше, — протянула она. — И у тебя грустные глаза. Как будто ты узнала что-то ужасное. Что произошло, Джулия?

На кончике моего языка уже повисла ложь, ложь для моей дорогой Клари, но я медлила, как медлит в наивысшей точке раскачивающийся маятник. И не солгала. Что бы мне еще ни предстояло в жизни, я не хотела осквернять наши с ней отношения ложью.

— Это Беатрис, — медленно проговорила я. В тихом, потерявшем цвет в сумерках саду мои слова прозвучали страшно. Клари вздрогнула, будто бы шаль больше не грела ее, и я тоже почувствовала внутренний холод.

— Это Беатрис и ее магия, — прошептала я.

Глаза Клари потемнели от страха, и мороз прошел по моей коже.

— Она является тебе? — спросила она тихо.

— Нет, — так же тихо ответила я. — Гораздо хуже. Мне кажется, будто я становлюсь ею.

Повисло глубокое молчание. Высоко в вершинах деревьев дул легкий ветерок, но здесь, внизу, было тихо и сумрачно.

— Так было, когда приехал Ральф? — опять спросила она.

— Да, — ответила я. — И он услышал ее в моем голосе. Я думаю, что он даже увидел ее черты в моем лице.

Она кивнула и вытащила руку, чтобы поправить на себе шаль. Я с ужасом увидела, что ее пальцы перекрещены в старинном заклинании против нечистой силы, и, наклонившись вперед, тронула с упреком ее за руку.

— Клари, ты делаешь это против меня?

Она распрямила пальцы и опустила голову. Даже в сумерках было видно, как она покраснела.

— О, Господи помилуй, нет, конечно! — И, отвернувшись от меня, она подошла к каштану и прислонилась к его стволу, будто у нее кружилась голова. — Нет! — повторила она снова. — Я делала это не против тебя. Я увидела что-то странное. Это было в твоих глазах, Джулия. И это напугало меня, я признаю.

— В моих глазах ты увидела ее, — тихо сказала я.

— Возможно, — согласилась она, глядя на меня с дружеским участием. — Но об этом говорят в деревне уже целый год. Что ты избранное дитя и ее наследница.

— Совсем непохоже, что я избранное дитя, — с обидой возразила я. — Я видела ужасный сон, Клари, просто ужасный. Он был совсем не о Беатрис, не думай. — Она молча слушала. — Мне снилось мое полное, беспросветное одиночество. Будто бы я осталась совсем одна на земле, и никто больше не любит меня, и мне тоже некого любить. Совсем некого, кроме крошечного ребенка, которого я должна бросить в реку.

Клари судорожно вздохнула, ее лицо в лунном свете казалось совсем белым, когда она шагнула ко мне и взяла мои руки в свои.

— Я всегда буду любить тебя, — сказала она со своим протяжным суссекским выговором. — И я всегда буду здесь.

На какое-то краткое мгновение меня согрела теплота, прозвучавшая в ее голосе, и я даже начала улыбаться. Но тут же в моих ушах зазвучал странный звон, словно порыв ледяного ветра налетел и погасил эту теплоту.

— Нет, тебя не будет, — и мы обе услышали безоговорочную уверенность в моем голосе.

Глаза Клари испуганно обратились ко мне с вопросом, но она была деревенской девчонкой, бесстрашной и мудрой. И она своевольно пожала плечами и послала мне мальчишескую озорную улыбку.

— Что ж, по крайней мере, я не увижу тебя в роли сквайра.

Но шутка не получилась, и мы обе почувствовали себя подавленно. Опять повисло долгое молчание.

— Что же ты будешь делать? Тебе можно отказаться ехать туда?

— Мне нужно ехать, — упрямо ответила я. — И я не знаю, когда они разрешат мне вернуться.

Я хотела улыбнуться, но мое лицо невольно скривилось в жалобную гримасу. Мою голову сжимал обруч такой сильной головной боли, что я едва видела сад. Я чувствовала себя на пути к тому, чтобы потерять все, чем я дорожила: Ричарда, Вайдекр, мое детство. Все украла у меня сумасшедшая, давно умершая ведьма Вайдекра. И ничего не дала взамен, кроме пригоршни глупых суеверий и странности, которую я не могла контролировать.

— Мне придется делать то, что велят мама, дядя Джон и Ричард. Я должна ехать в Бат. — Я незаметно смахнула несколько непрошеных слезинок, подала Клари руку, и мы пошли по направлению к дому.

— А что, если ты действительно владеешь ее даром? — вдруг остановила меня Клари. — Неужели они не видят этого? Старые люди в Вайдекре говорили это о тебе еще тогда, когда ты была маленькой девочкой. Они всегда утверждали, что Беатрис вернулась в твоем облике, чтобы поправить то, что наделала раньше. Неужели это секрет? Секрет для Лейси из Вайдекра?

— Нет, — устало произнесла я. — Но мир меняется, Клари. В нем нет больше места для таких тайн. Все больше и больше новых людей приезжают в Экр работать, все больше уроженцев нашей деревни уезжают в другие места. И многие перестают верить в такие вещи, как знамения и вещие сны. Они не могут объяснить это и поэтому не хотят даже слышать об этом.

Клари состроила гримаску.