Привилегированное дитя

Не знаю, сколько времени прошло, пока я смогла сесть. Я не думала, я не могла думать о том, что случилось, и о том, что мне надо сделать. Я ощущала только крайнюю необходимость оказаться дома. Мне хотелось быть у себя в спальне за закрытой дверью, лежать, укрывшись с головой под одеялом. Тогда я села и, держась за косяк двери, заставила себя подняться на ноги. Я зашаталась, но не упала. Мне показалось, что кровь перестала течь, платье было чистым. Продолжая держаться за дверь, я сделала один неуверенный шаг в сад.

Мисти не было. Я закрыла на секунду глаза и затем опять открыла их в надежде, что ошиблась, что она там, где я оставила ее. Но ее не было, она оборвала поводья и убежала домой.

И тут я зарыдала. Это был первый звук, который я издала после слов «Ричард, нет!», голосом, который не испугал бы и мышь. Мисти не было, и я не знала, как доберусь домой. Все, что мне было нужно, единственное, что мне было нужно, — это оказаться дома и заснуть.

Голова кружилась, колени дрожали, и я скорчилась на ступеньке беседки, положив голову на сгиб локтя, и подставила спину солнечному теплу. Я не думала, что когда-нибудь я отогреюсь душой. Я оставалась совершенно спокойной, казалось, я оцепенела на всю жизнь от этого горя.

Неожиданно я услышала голоса, повторяющие мое имя снова и снова. Раздался приближающийся стук копыт по гравию, и голос Джема, охрипший от тревоги, позвал меня:

— Мисс Джулия! Мисс Джулия!

— Я здесь! — отозвалась я слабым голосом. — Здесь, Джем! В беседке! — Я поднялась на ноги и пошла к нему.

Он скакал на Принце и, едва увидев меня, тут же оказался рядом.

— Вы упали? — спросил он. — Си Мист пришла домой с оборванными поводьями и болтающимся седлом. Я подумал, что вы упали.

Я кивнула, слишком обессиленная, чтобы говорить, чтобы высказать невозможное, чтобы обвинять.

И кроме того, я ощущала, что в этом была и моя вина.

— Вы можете скакать? — спросил он. — Или мне съездить домой и прислать экипаж?

— Я хочу домой, — жалобно сказала я. Джем подсадил меня на Принца и одним прыжком оказался позади меня. Его руки поддерживали меня в безопасности, но на какой-то момент мной овладел сумасшедший безрассудный страх перед ним, перед Джемом, которого я знала всю свою жизнь и который пошел искать и звать меня.

Чтобы не заплакать, я прикусила губу. Джема мне нечего было бояться.

Я не улыбалась ему и не гуляла с ним. Я не целовала его на глазах всего Экра. И я не обещала выйти за него замуж. Все это я позволяла себе с Ричардом. И я лгала ему. Я никогда не рассказывала ему о том, что собираюсь жить в Вайдекре с Джеймсом. Я не лгала ему по-настоящему, но я и не говорила правды.

Когда он впервые поцеловал меня в беседке, я улыбалась.

Ощутив его тяжесть на себе, я обхватила его за шею и приоткрыла рот, чтобы почувствовать его язык.

— Мне плохо, — едва успела выговорить я, и меня тут же вырвало желчью.

Джем придержал Принца.

— Ваша мама осталась дома на случай, если вас отыщут или вы сами придете домой. Все остальные отправились на поиски. Когда мы вернемся, я ударю в гонг, чтобы дать им знать, что вы нашлись, а в деревне позвонят в колокол в школе, чтобы услышали те, кто отправился в лес.

Я согласно кивнула. Принц шел по самому центру дороги, мягко переступая ногами по гладкой земле. Но даже это легкое покачивание отдавалось болью в моем сломанном запястье и заставляло сжиматься желудок. Из-за деревьев уже показалась крыша Дауэр-Хауса, и я, стиснув зубы, терпела боль.

Садовые ворота были распахнуты, и Джем, громко крикнув: «Хелло!», направил Принца прямо к дверям. Я видела, как кто-то выбежал из холла, и протянула руки навстречу маме.

Но это была не она. Это был Ричард. Мама шла сразу за ним, но Ричард был первым, кто спрыгнул со ступенек и подбежал к нам.

— Джулия! Слава Богу! — воскликнул он. — Я возьму ее, Джем. Осторожней с этой рукой.

Тут мама оказалась рядом со мной и прижалась прохладной щекой ко мне.

— Бедняжка моя! — ласково проговорила она. — Ты упала?

Я открыла было рот, чтобы ответить, но руки Ричарда слегка сжимали мою талию. Я смотрела в его знакомое лицо, участливо склонившееся ко мне. Ричард был самым близким для меня человеком с тех пор, когда я начала осознавать себя. Его глаза искрились, он тепло улыбался мне, но в самой глубине глаз таился огонек жестокости.

— Расскажи все твоей маме, Джулия, — сказал он, и его голос зазвенел от сдерживаемого смеха. — Расскажи нам всем, что с тобой случилось и как ты умудрилась так сильно повредить руку.

Но это было невозможно.

Я так же не могла сказать маме правду, как не могла бы произнести ей в лицо какую-нибудь непристойность. Мне было невыносимо стыдно. Стыдно за нее, стыдно за Ричарда, стыдно за саму себя.

Мое горло сжалось, и слезы опять потекли по моему лицу.

— Я упала. Я упала с Мисти, а она убежала.

Ричард сразу повернулся и повел меня в дом, мама, придерживая мою здоровую руку, шла рядом. Ричард помог мне лечь и, выходя из комнаты, немного помедлил у двери. Он смотрел на меня, его лицо светилось радостью, и он заговорщицки мне подмигнул. После этого он вышел.