Привидение гризли

Вторую фигуру в группе представлял пес, бежавший рядом с лошадью.

Но было и четверо других, и именно они прежде всего привлекли внимание, заставили изумленно на них смотреть. Это все были дети, старшему едва исполнилось лет шесть.

Двое, самые маленькие, сидели на лошади вместе с мужчиной: один у него на коленях, второй – сзади, на крупе, обхватив мужчину за пояс. Остальные двое – мальчик и девочка – держались за хвост лошади, как будто собирались потащить ее назад. Картина была такая уморительная – особенно в таком отдаленном месте, – что мы с моим спутником едва не расхохотались. Остановила нас только крайняя нелепость зрелища, лишившая нас дара речи.

Прежде чем они к нам вернулась, поведение мужчины заставило нас сохранять молчание. Всадник был явно чем-то встревожен. Он неожиданно натянул повод и схватил ружье, как будто собирался им воспользоваться. Глядя прямо перед собой, он словно расспрашивал тропу впереди.

«Индейцы!» – подумали мы, тоже глядя вперед, в дефиле. Но тут же изменили свое мнение, увидев между двумя скалами огромное четвероногое. Его туловище заполняло все пространство между камнями.

– Гризли, клянусь святым Хьюбертом! – воскликнул мой спутник.

Мы были одинаково взволнованы, увидев этого знаменитого повелителя Скалистых гор, и оба разочарованы, потому что животное было далеко за пределами досягаемости наших ружей. Чтобы выстрелить, нам нужно было проехать еще не менее мили.

В этот момент каждый из нас отдал бы сто долларов, чтобы оказаться на месте человека из «страны Пайк». Может быть, подумали мы, и он рад был бы с нами поменяться.

Но нет. Вместо того, чтобы повернуть и устремиться назад, к фургону, как, по нашему мнению, следовало поступить человеку с четырьмя детьми, рослый бородатый мужчина и не думал отступать. Фургона еще не было видно, но даже если бы он был поблизости, это ничего не изменило бы. «В Миссури мне приходилось видеть такое, что никакой гризли меня не испугает», – так сказал он нам впоследствии, когда мы познакомились.

Со своего места, совершенно вне игры, мы могли только смотреть. Так мы и поступили, к своему удивлению и даже изумлению, потому что последующее оказалось загадкой, которую тогда мы не могли разрешить.

Вместо того, чтобы отступить, отец четверых детей – дети по-прежнему жались к лошади – направился к зверю, который преграждал ему путь и явно бросал вызов. В пятидесяти ярдах от животного мужчина поднял свое длинное ружье, прицелился и выстрелил.

К нашему удивлению, выстрел не имел никаких последствий. Пуля, несомненно, попала медведю в голову: мы видели, как одновременно с грохотом выстрела поднялась кожа над глазом животного. Но медведь не шевельнулся, не ушел со своего места.

Человек из «страны Пайк», по-видимому, удивился не меньше нас. Мы слышали его восклицания, подтверждающее это. Весь его вид свидетельствовал об изумлении.

Но он лишь мгновение оставался неподвижным. Быстро перезарядив ружье, он опять прицелился и выстрелил – с тем же результатом.

Как и раньше, мы видели, что пуля попала в медведя, и как и раньше, животное не шевельнулось! Ни конечности, ни вся туша не дрогнули, не слышно было и рычания.

Мы с моим спутником еще больше удивились. Такое непостижимое зрелище поставило нас в тупик.

Миссуриец, казалось, разделял наше изумление: мы слышали его восклицания, перемежающиеся проклятиями.

Он опять зарядил ружье и в третий раз выстрелил в гризли. Но на этот раз спешился и подошел к животному на двадцать шагов.

Промахнуться он не мог: слишком хорошо он для этого стрелял; однако, результат был прежним. Медведь по-прежнему стоял на том же месте, где мы впервые его увидели; он не упал, хотя три пули пробили ему голову; и не собирался ни нападать, ни убегать.

Это было слишком даже для зрителей на безопасном удалении.

Мы с моим спутником были в полнейшем недоумении. Очевидно, и мужчина внизу тоже ничего не понимал. Но теперь мы увидели, что он дрожит и готов отступить. Он, не боявшийся ничего смертного – ни животного, ни человека, – испугался сверхъестественного. Существо, неподвижно стоящее между камнями, не могло принадлежать земле. Это не медведь, не гризли, это вообще не животное, а привидение, существо из другого мира.

Романтическая тайна Скалистых гор, о которой рассказывали суеверные трапперы, сделала этот район знаменитым. По-видимому, эти рассказы подействовали на человека из «страны Пайк»: после третьего выстрела он готов был отступить к фургону.

Но тут в неподвижном воздухе послышался звук, заставивший его изменить свое намерение: этот звук сразу раскрыл тайну и развеял суеверный страх перед сверхъестественным.

Это был громкий и веселый смех двух человек.

Они показались на виду, и мы с моим спутником узнали в них наших проводников, отправившихся вперед на разведку.

Все объяснилось. Проезжая по ущелью, они встретили медведя и убили его. До этого они миновали миссурийца и решили немного посмеяться над ним. И поэтому поставили мертвого гризли, как живого, а сами спрятались за камнями, чтобы насладиться своей шуткой.