Привал странников

- Водки. Стакан. Полный.

Алик метнулся на кухню, а Казарян присел рядом.

- Худо, Саня? - осторожно спросил он.

- Хуже не бывает, - признался Смирнов. - Трясусь, как овечий хвост. Помнишь, как полчаса тому назад я сказал про прекрасный сегодняшний вечер. Ничего себе вечерок выдался.

Вернулся Алик с гладким полным стаканом и куском черного хлеба: смирновские вкусы знал. Чтобы удобнее было пить, Смирнов перевел себя из лежачего положения в сидячее. Вздохнул глубоко, решился и, не отрываясь, перелил содержимое стакана в себя. Сдерживая дыхание, нюхнул хлебушка, потом откусил кусочек и, покатав его во рту, проглотил.

- Прошло, - через некоторое время признал он, откинулся в кресле ждать благодетельного удара.

- Как же ты, Рома, допустил такое? - с упреком спросил Алик.

- Я его к порогу, понимаешь, к порогу подвез, а когда поехал, в зеркало за ним следил. - Казарян вину свою знал, он просто объяснял, как это получилось. - В башку не пришло, что они его бабьим криком от подъезда выманят.

- Не казнись, Рома. - Смирнов слегка поплыл и заговорил: - Просто они хорошо продумали свою операцию, а мы слегка расслабились.

- Хорошо продумали, а в тебя промахнулись! - не ощущая кощунственности своей фразы, уличил Смирнова в неточности Алик.

- Это не они промахнулись, это я от них ушел, - высокомерно отпарировал Смирнов. - Оказывается, фронт сидит во мне и будет сидеть до конца жизни. Недаром один знакомый танкист все время приговаривал: "Болванка до моего танка пяти метров не долетела, а я, сталинский танкист, уже в кювете".

- Как ты все-таки смикитил? - осторожно спросил Казарян.

- Вот только сейчас просек: свет фонаря, освещенная площадка. Я из тьмы на нее шагнул, и вдруг понял: если выстрелит, то сейчас. Ну и рухнул как подкошенный.

- Бог за тебя, Саня, - признал это Алик.

- Солдатский бог, - уточнил Смирнов, - Алька, давай кино посмотрим, а? Но сегодня без выстрелов чтобы. Веселое что-нибудь. И еще полстакана налей.

Алик начал с последнего - принес полстакана и начал перебирать кассеты. Нашел что надо, включил телевизор, включил деку. На экране возник Париж, а затем Мулен-Руж. Пошла программа знаменитого варьете. На уютную сцену вырвался новаторски обнаженный традиционный кордебалет. И тут Казаряна пробил неудержимый смех.

- Ты что, Рома? - встревожился Алик. Указывая пальцем на экран, Казарян продолжал хохотать. - Сбрендил, что ли?

Не отрывая глаз от обнаженных французских титек, Казарян сказал, давясь:

- Их бы, как Таньку, всех разом за соски крутануть... - И уже закатился, не сдерживаясь. Тут смех напал и на Алика со Смирновым. Алик грохнулся на диван и дрыгал ногами. Смирнов никак не мог выпить полстакана.

Задребезжал дверной звонок. Не прекращая смеяться, Алик пошел открывать.

Махов вошел в комнату и остановился в растерянности. Глядя на него, троица стала утихать.

- Садись, капитан, - смог наконец предложить Смирнов. - А Сырцов где?

- Занят пока, - ответил Махов, косясь на обнаженных девиц на экране. Троица на экран не смотрела: боялись нового приступа.

- Хороший он у тебя паренек, - сказал Смирнов.

- Хороший-то хороший, а навалял.

- Ты его не дави, Леонид. Он один больше того, что сделал, сделать не мог. Для того чтобы их опередить, нужно было перекрестное наблюдение. Как у них. Должно было быть задействовано не меньше трех оперативников, порассуждал Смирнов и выпил наконец свои полстакана.

- Одного-то - на свой страх и риск, а вы - трое. - Махов не удержался, полюбопытствовал: - А что это вы такое смотрите?

- Программа французского варьете, - объяснил Алик.

- Да, - опомнился Махов. - Ни сегодня, ни завтра мы вас, Александр Иванович, беспокоить не будем. А денька через три вы уж дайте показания следователю. Договорились? Теперь насчет завтрашнего дня. Я попробую нажать, чтобы рабочие были...

- А Ларионов-то что?

- А Сергей Валентинович пока меня не вызывает. Ну и я не высовываюсь. Да, я совсем забыл про вас, товарищ Казарян. Вы ведь свидетель...

- Я, пока Смирнов в Москве, с ним одной веревочкой. Так что, Леонид, всегда к вашим услугам.

- Тогда все, - решил так и не присевший Махов и направился к дверям. Погоревал на прощанье: - С вами бы посидеть, кино посмотреть, да дел невпроворот.

Было два часа ночи. В три уехал Казарян, Смирнов и Алик легли спать.

В девять часов утра бритый и уже позавтракавший Смирнов наяривал по телефону, Махова искал. Нашел и огорчился: не получилось у Махова, рабочие могли быть только после двух. Рассказал об этом Алику. Пригорюнились.

- Чем бы заняться? - с тоской вопросил Смирнов.

- Мне к одиннадцати на пресс-конференцию, а ты отдохни. Я в полвторого буду.

- Отдохнешь тут, - проворчал Смирнов.

- Ромку дождусь и поеду потихоньку, - Алик протяжно зевнул: - Не выспался.

- Как грудного дитятю, из рук в руки меня передаете.

В десять явился Казарян.

- Прошу извинить за опоздание. Увлекся воспитательным процессом.

- Сынка драл, что ли? - бесцеремонно поинтересовался Смирнов.

- Учил, - уклончиво ответил Казарян.

- Я пойду. Буду в половине второго, - объявил Алик и удалился, приветственно вознеся руку.