Притворщики

Он щелкнул выключателем около одной из дверей, а сам, не говоря больше ни слова, направился в тот конец холла, который был здесь кухней.

Пока Полина приводила себя в порядок в просторной, но скромно отделанной ванной комнате, в холле послышался свист закипевшего чайника.

Когда Полина вышла, Казьмин спускался с лестницы. Он казался несколько побледневшим, но все же умиротворенно улыбался.

— Проходите сюда, садитесь, — Казьмин отодвинул один из стульев, стоящих вокруг стола со стеклянной столешницей, подождал Полину, подвинул под ней стул.

Полина неожиданно осознала, что пользоваться неисчерпаемой и такой естественной галантностью Казьмина уже начинает входить у нее в привычку.

— Вы какой чай пьете? — поинтересовался Казьмин.

— Любой, — пожала плечами Полина.

— Так уж и любой? — удивился тот. — Вы вообще-то в курсе, что классификация чая значительно обширней, чем зеленый и черный, или чем листовой и гранулированный?

— Да, конечно, я в курсе. Есть еще в пакетиках.

Казьмин расхохотался.

— Очаровательно. Я оценил… — кивнул он. — А вообще-то я не очень понимаю людей, которым все равно, что пить и есть.

— Не то чтобы мне было все равно, но я не очень об этом задумываюсь. Сама я терпеть не могу готовить, и от других этого не требую. И было бы прекрасно, если бы и от меня никто не требовал разносолов.

Казьмин, расставляя на столе странные кривобокие глиняные чашки с иероглифами, весело посмотрел на Полину:

— А как же путь к сердцу мужчины?

— Постараюсь найти мужчину, к сердцу которого лежит нестандартный маршрут.

— Хм, я полагаю, на свете еще осталась пара-тройка таких мутантов, — рассмеялся Казьмин и поставил на стол плетеное блюдо со всякой затейливой выпечкой. — Хотя, вы не совсем правы: если человека вынудят обстоятельства, он может стать если не кулинаром, то хорошим поваром наверняка. Я вот тоже не пылаю любовью к кастрюлям, но уже тридцать лет готовлю, и ничего, никто не жалуется. Илья, ты ведь не жалуешься?

— На что? — рассеянно уточнил подошедший к столу Власов.

— На мою стряпню.

— Не жалуюсь, — подтвердил тот, взял из плетеного блюда самую большую булочку и с аппетитом откусил. — Грех жаловаться.

— Вы что, сами это пекли? — изумилась Полина.

— Ага, — кивнул Казьмин. — У меня по выходным иногда бывает с утра небольшая разминка. Надо же хоть изредка баловать братишку. Кстати, братишка, хватит жевать. Чаю налей.

Власов разлил по чашкам серо-бурую жидкость. В чашку Полины попали две коротких черных палочки. Она машинально помешала жидкость ложкой. Палочки не растворились.

— Это чай матэ, — предупредил Казьмин. — Вы ведь сказали, что пьете любой…

— О, не стоит беспокоиться, — Полина погоняла по поверхности стебли неведомого растения и добавила. — После сегодняшних приключений матэ — детская забава…

— Что за приключения? — буркнул Власов.

— Восхождение на Шапель.

Илья замер с открытым ртом, бросил на стол чайную ложечку, поспешно проглотил то, что жевал, и повернулся к Казьмину:

— Ты что, совсем с ума сошел?

— Не преувеличивай, — тихо произнес Казьмин. — И не устраивай сцен.

— Я не устраиваю, — пожал плечами Власов. — Полина, у меня к вам есть одна просьба…

При слове «просьба» Полина вздрогнула.

— Если Валерию Петровичу еще раз попадет вожжа под хвост, и он затеет акробатические этюды типа восхождения на Шапель, будьте добры, Полина, немедленно позвоните мне, — с плохо скрываемым раздражением сказал Власов. — Мой номер у вас должен быть.

— Илья, прекрати истерику! — повысил голос Казьмин.

Худое нервное лицо Власова перекосила болезненная гримаса, он цапнул из плетеного блюда еще какой-то пирожок, прихватил чашку и демонстративно ушел. По лестнице простучали его шаги.

— Не обращайте на него внимания, — тихо сказал Казьмин. — Он у меня юноша с характером.

— Он волнуется за вас.

— Я знаю. Я доставляю ему много хлопот… А что же вы чай не пьете?

— Да я уже все выпила, — усмехнулась Полина. Она и сама не заметила, как таинственная жидкость постепенно перекочевала в ее желудок. Ее окутало тепло и покой, обветрившиеся на улице щеки пылали. — Спасибо, все здорово.

Казьмин довольно кивнул в ответ и молча приложил руку к груди. Дескать, к вашим услугам.

— Знаете, Валерий Петрович, я не думала, что у больших бизнесменов бывает свободное время.

— Во-первых, Полина, я не такой уж большой бизнесмен. А во-вторых, все зависит от выбора системы координат. Если дело ради денег, это одна система. Если дело ради дела — уже другая. Меня не устраивает, чтобы дело поглощало меня целиком. Я не хочу, чтобы что-то одно владело мной безраздельно. У меня должно быть хоть немного времени на все, что меня интересует. Иначе бессмысленно гробить себя. Я не белка, я не хочу закончить свою жизнь в колесе… Если вы, Полина, согласитесь потратить на меня еще один выходной, ни слова не будет сказано о развалинах. Я познакомлю вас еще с одной моей страстью.

— Да вы маньяк, Валерий Петрович.

— А то! Моя жизнь весьма разнообразна, — усмехнулся Казьмин.

Он замолчал, допил свой чай, отставил чашку, оперся локтями о столешницу, подпер подбородок. Его взгляд рассеянно поплыл.