Притворщики

– И сильно повредил?

– Нет, не очень. Баксов на триста.

– Протокол составляли?

– Нет.

– Тогда ремонт за твой счет, – постановил Валерий.

– Да и пожалуйста, – процедил Илья. – Пошли ужин готовить. Я пельменей купил. Жрать охота до смерти.

Валерий нехотя выбрался из кресла. Когда он появился на кухне, вернее в той части необъятного холла, которая была отведена под кухню, Илья уже суетился, кипятил воду в кастрюле, расставлял тарелки, резал хлеб. Валерий присел у стола и молча наблюдал за братом. Даже аппетитный запах, поплывший в кухне после того, как пельмени оказались в кипятке, не взбодрил его. Илья тоже молчал. Разложив пельмени по тарелкам, он сел напротив и принялся за еду. Оба сосредоточенно жевали, Илья – энергично, Валерий – равнодушно.

– Слушай…

– Знаешь…

Они заговорили одновременно и тут же замолчали. Валерий взглянул на озабоченную физиономию брата и невесело усмехнулся:

– По-моему, нам обоим есть, что сказать.

В детстве они частенько угрюмо молчали, когда оба никак не могли решиться заговорить о чем-то. А потом по очереди делали свои неприятные сообщения: младший о единице за сочинение, а старший о том, что он идет в кино не с братом, а с девушкой.

– Ну, и кому первому колоться?

– Давай ты, – серьезно сказал Илья.

– Мне Гарон сюда звонил.

– Ого, – присвистнул Илья. – Зачем?

– Честно говоря, я не понял. Вместо того, чтобы выяснить это, я ему нахамил, и не думаю, что это сильно упростит мое нынешнее положение…

– Молодец, – язвительно покачал головой Илья. – А еще меня выдержке учишь.

– Теперь ты колись.

Илья нахмурился, отвел взгляд.

– Не подрезали меня. Нарочно в кювет спихнули. Когда я Крымову из Пулкова вез.

Валерий отодвинул тарелку. Аппетита и так особо не было, теперь он и вовсе улетучился.

– Как она, цела?

– Немного руку зашибла, вроде бы несильно.

– А ты?

– А мне что? Я за руль держался. Успокойся, все живы, машина на ходу. Чуть выправить, чуть подкрасить…

– Да к чертям собачьим машину… Кто это был?

Илья пожал плечами:

– Классика жанра. Здоровенный джипяра с тонированными стеклами и номером, заляпанным грязью. Одним словом, Голливуд.

– Хорош Голливуд, – вздохнул Валерий.

– Ты ешь и не переживай. Если бы не вмятины да царапины, не сказал бы я тебе ничего. Ты бы и не узнал.

– Ха, не узнал бы. За дурака держишь?.. Кто же это мог быть? Неужели Гарон?

– Да ну, оно ему надо? Таким-то идиотским способом… – лениво возразил Илья и снова принялся за ужин. – Отомстить мне он мог уже сто раз, скромнее и эффективнее. Думаю, это просто хулиганье какое-то было.

– Да, Илюха, неудачный сегодня день.

– Среда, что ты хочешь… – Илья с улыбкой пожал плечами.

Валерий тоже не смог удержаться от улыбки. Да, среда была с детства проклятьем для обоих братьев. Конечно, неприятности случались порой и во все остальные дни недели. Но в среду обязательно происходило что-нибудь неприятное, а иногда и трагическое. И ничего нельзя было поделать с этим проклятьем. Что-нибудь в среду непременно случалось, хоть бы какой-нибудь пустячок: разбитые тарелки, вспышки ангины, двойки, некрасивые ссоры, поломки аппаратуры… Всякая ерунда. Или не ерунда, о которой Валерий не любил вспоминать, будучи от природы человеком излишне впечатлительным. Когда среда становилась кошмаром, братья, как заклинанье повторяли смешную песенку какого-то безвестного ВИА восьмидесятых. "Если чью-нибудь печаль унести не смогут вдаль воскресенье, понедельник, вторник и среда…"

– Обязательно в четверг будет счастлив человек… – проговорил Валерий.

– Да и пятница с субботой есть всегда… – закончил Илья без особого энтузиазма. – Валера, ты не волнуйся, я буду осторожен. И ешь, наконец! Надо мне очень упреки твоего врача выслушивать… Все мыслимые режимы нарушаешь.

Глава 14

Полина с утра не могла сосредоточиться. То и дело она, поднимая голову от стола, ловила на себе внимательный взгляд Вани Смирнова. Он ни разу не заговорил с ней после визита в "Ривьеру". Правда, ему и некогда было. На следующий день после "Ривьеры" Полина навестила второго из ненадежных партнеров – внешнеторговую фирму "Эдельвейс". Само собой, после детального разговора с руководством и выставлением взаимных претензий, Полина не удержалась от того, чтобы выяснить, а не оказал ли Иван и там "любезность" по дополнительному распространению "Толмача". Персонал "Эдельвейса" оказался не таким болтливым, да и незаконно установленных программ Полина не заметила.