Притворись моим парнем

Себастьян наслаждался открывавшимся из окна автобуса сочным зеленым пейзажем, но Харпер его даже не замечала. Каждый человек, с которым она сталкивалась, подвергался мысленной проверке: виновен? Нет? Ее больше всего нервировало, что это не просто какой‑то случайный человек из Интернета, сумевший наткнуться на грязные сплетни и выжать из них максимум. Нет, это был ее знакомый. Человек, которому она доверяла. И с этим было невозможно смириться.

Как будто ей не о чем беспокоиться в этом путешествии. Харпер посмотрела на Себастьяна, проверявшего кровать на прочность. О том, что им придется делить постель, девушка не особо задумывалась при составлении плана, просто по умолчанию предположила, что это будут раздельные кровати, как в европейских отелях. Но нет, их номер явно рассчитан на возлюбленных, стремящихся проводить вместе все время. За это наверняка можно поблагодарить Виолетту.

Номер был маленький, но хорошо обставленный. В ванной — полотенца, сложенные в форме лебедей, и пена с ароматом розы; в комнате — свечи, шелковые занавески, шоколадные сердечки в красной фольге на подушках, диванчик на двоих у очага… В любом другом путешествии с любым другим мужчиной Харпер была бы в восторге от этой обстановки. Она помогала настроиться на романтический лад, но сейчас даже задача делать вид, что у нее есть парень, казалась не слишком важной. Сейчас девушка согласилась бы на то, чтобы одиночество было ее единственной проблемой.

Но Вселенной, похоже, нравилось над ней издеваться.

— Что с тобой?

— В смысле?

Себастьян задумчиво поглаживал бородку и смотрел на Харпер.

— Ты странно вела с себя с момента, как мы сели в самолет. Я думал, это нервы, но мы уже несколько часов как приземлились, а ты все еще словно не тут. Мы в Ирландии, все считают нас замечательной парой. Ты должна быть счастлива. Что происходит?

Ну почему в качестве фиктивного парня ей достался человек, так хорошо чувствующий и понимающий ее эмоции? Квентин бы точно не заметил, но он вообще редко думал о ком‑то, кроме себя. Харпер хотела было сказать, что все хорошо, но Себастьян резко остановил ее. Он пересек комнату и подошел вплотную. Как же хо телось спрятаться в его объятиях, сбежать от внешнего мира. Но с учетом их отношений это казалось выходом за рамки, нужно было постоянно держать себя в руках.

Себастьян смотрел ей прямо в глаза.

— И не говори, что ничего. Моя мать несла на своих плечах бремя этого мира, но всегда утверждала, что все в порядке. Не в порядке было тогда, и не в порядке сейчас. Я это вижу.

Харпер хотела рассказать ему, ей было нужно это. Она не знала, что с этим делать, но может быть, он знает? Ее никогда раньше не шантажировали. Не говоря ни слова, Харпер взяла сумочку, вытащила оттуда конверт и протянула его Себастьяну.

Тот быстро пробежал глазами текст, кривясь от отвращения. Удивительно, но в сочетании с темными волосами и глазами это выражение лица казалось едва ли не порочным, словно она разозлила Брюса Баннера. Харпер почти ждала, что его глаза заполыхают огнем, но внезапно они оказались полны мягкой заботы. Он злился не на нее.

— Откуда это?

— Было на моем сиденье в самолете. Это все, что я знаю. — Харпер куталась в свитер, словно это могло помочь. Она бы хотела знать больше, но нет. Любой человек мог напечатать этот текст на простом белом листе, угадать невозможно.

— Почему ты ничего не сказала мне?

— Когда? Во время восьмичасового перелета с людьми, среди которых, возможно, шантажист? Он наверняка смотрел на меня, ждал реакции на свою писульку. Я не собиралась тешить его своей паникой, просто приняла таблетки и заснула, словно ничего не случилось. Но случилось, и я до ужаса переживаю. К счастью, ты единственный, кто заметил.

Себастьян еще раз просмотрел записку, прежде чем вернуть ее Харпер.

— Ты думаешь, это кто‑то из гостей? Не команды самолета?

Харпер пожала плечами, с трудом оторвав взгляд от соблазнительной линии его губ. Как бы ей хотелось просто забыться в поцелуе и отвлечься от хаоса, в котором она очутилась. Ей казалось, что и он будет не против. Но не время. Шантаж — это серьезно.

— Я никогда не видела их раньше. Мы были одними из последних, так что практически любой из гостей мог положить это на сиденье. Я должна оставить деньги на стойке, а значит, этот человек здесь с нами, команда же наверняка улетела обратно в Дублин.

Она села на кровать, сжимая записку в руке. В самолете ей удалось не подать виду, но сейчас эмоции брали верх, и Харпер с трудом сдерживала слезы. А плакать она ненавидела.

— Что мне делать, Себастьян?

Кровать просела под его весом, и Харпер почувствовала, как тепло чужого тела немного ее успокаивает.

— Я вижу три варианта. Первый — заплатить шантажисту. Сохранишь тайну, но развяжешь ему руки; он в любой момент может потребовать больше денег за молчание, и ты никогда не освободишься от его хватки. Возможно, игра стоит свеч, только ты можешь это решить.

Не лучший выбор, но она бы рискнула, будь у нее такая возможность.