Притворись моей

– Какое ещё приглашение? – буквально заставляю себя заговорить, абстрагируясь от начинающейся войны в моей голове, резко отталкиваюсь и разворачиваюсь, глядя в нахальные карие глаза. – Я тебя никуда не приглашала! – бросаю категорично.

И совершенно зря я это делаю. Моя речь никого здесь не пронимает. Брюнет заново прижимает меня собой к тумбе. А на этот раз я ощущаю не только силу и тяжесть его веса, но и кое-какую сугубо индивидуально-мужскую часть тела, что чувствуется всё отчётливее и отчётливее, всё сильней упираясь мне в живот.

– Как это не приглашала? – насмешливо отзывается тем временем он. – Или скажешь, не ты меня несколько минут назад провоцировала принять вызов, гордо задрав свой симпатичный носик? – заканчивает неожиданно мягко, почти ласково.

Его взгляд плавно соскальзывает с обозначенной части моего лица ниже, к горлу. Надеюсь, он не замечает, с какой силой бьётся пульс на моей шее. Особенно в тот момент, когда внимание нахала смещается ещё ниже, к зоне декольте и узору чёрного кружева, прикрывающего мою грудь.

– Я не бросала тебе вызов, – поджимаю губы.

Что у этого психа только в голове творится?

– Неправда, Дюймовочка, – всё также на удивление мягко звучит от него, а один из кулаков, упирающихся в край раковины, разжимается, после чего он заносит руку выше в явном намерении прикоснуться, отчего я невольно вжимаюсь в тумбу сильней, хотя это совсем не помогает возвести хотя бы на сантиметр больше дистанции между нами. – Сперва испортила мою одежду, потом унизила, потом оставила ни с чем… Ты же не думаешь, что я это просто так проглочу?

Ни о чём таком я правда не думаю. Разве что о том, что мне катастрофически не хватает кислорода. Дышать становится всё сложнее, будто весь воздух в одночасье выкачивают из помещения. Но объясняться с ним по этой части я, конечно же, не собираюсь.

– Как ты сюда вообще попал? – прищуриваюсь подозрительно, меняя тему разговора.

И вздрагиваю, когда его пальцы всё же касаются моего плеча.

– Вскрыл замок. Он у вас ненадёжный, – безразлично откликается мужчина, пока я пытаюсь уклониться от его нового прикосновения. – Миленькое.

Не сразу до меня доходит, что речь о моём нижнем белье.

– Прекрати! – требую в ответ и отклоняюсь назад, раз уж никакой другой альтернативы пока не приходит в мой разум. – Не надо. Не делай, – добавляю уже не столь уверенно.

С чего бы ему меня слушать?

– Не делать… как, Дюймовочка? – интересуется встречно брюнет. – Так? – подцепляет пальцами бретель и тянет в сторону.

Ударяю по его руке ещё до того, как осознаю всю полноту своей реакции. Он же – непонятно чем довольный, в полнейшем снисхождении улыбается на мои действия. А потом…

– Или так?

Тут я громко охаю. Ровно в тот момент, когда широкие сильные ладони крепко смыкаются на моей талии. Секунда – я приподнятая и усажена на тумбу. Ещё одна – колени разведены в стороны, и я вынуждена обнимать ногами мужской торс. Вода в кране до сих пор течёт, отодвинусь назад – вся вымокну, грохнувшись задницей в раковину, так что альтернатива – так себе. Но и оставаться на месте – тоже последнее дело.

– Да прекрати ты! – скатываюсь в истерику, толкаю обнаглевшего и приставучего, хотя все мои попытки тщетны.

Моя реакция его лишь забавляет.

– Тише, Дюймовочка, тише, – успокаивающим баюкающим тоном шепчет он мне на ухо, надёжно фиксируя меня около себя, не позволяя отстраниться.

Обнимает, поддерживая за спину, проводит по волосам.

– Будешь громко кричать, кто-нибудь прибежит, а ты тут полураздетая, трёшься об мой стояк… Что народ подумает: чем мы тут с тобой занимаемся? – звучит уже в откровенной издёвке.

Теперь я начинаю задыхаться по-настоящему.

От возмущения!

Приходится утихомирить свою панику, глубоко вдохнуть, медленно и плавно выдохнуть, призывая дзен.

– Я тебе никакая не Дюймовочка, – отчеканиваю мрачно. – Или я должна тебе ещё раз сто повторить, чтоб ты это усвоил?

– М-мм… Ещё сто раз? То есть, ты рассчитываешь, что эта наша с тобой встреча – не последняя? – интерпретирует на свой лад брюнет.

Дебилизм процветает, короче!

Однако я до сих пор стойко стараюсь не поддаваться.

– Не Дюймовочка. Варя. Варвара. Конкретно для тебя – Варвара Андреевна. Демидова.

Через мгновение я начинаю сожалеть о том, что выдаю ему своё настоящее имя. Впрочем, не всё так плохо.

– Глеб. Филатов, – любезным тоном представляется в ответ мужчина. – Обойдёмся без отчества, – дополняет с новой улыбкой.

И тут происходит нечто странное. Потому что я улыбаюсь ему в ответ. Да и вообще, вся моя нервозность куда-то испаряется. Просто потому, что невозможно не улыбаться. Слишком заразительная, беззаботная и открытая у него улыбка. Остаётся лишь странное тепло, исходящее от сильного мужского тела, впитывающееся под кожу, просачивающееся в вены, оседающее где-то настолько глубоко внутри, что так сразу и не определишь…

Имя, вернее фамилия, кажется знакомой, но я списываю это на то, что она весьма распространённая. Хоть улыбаться, как последняя дурочка, быстренько перестаю, и то спасибо.