Притворись его женой

Так что, как я понимаю, в очередной раз набирает тот самый загадочный кадр, набиравший Максима днем, которого мой сегодняшний спутник собирался добавить в черный список, но, видимо, забыл.

— Кто там? — мягко спросила я, обнимая мужчину за руку. По крайней мере, старалась не быть навязчивой, хотела, чтобы мой голос звучал мягко. Рукой скользнула на плечо Максима, на тот случай, если у него что-то случилось. Что-то серьезное из — за чего он злится. И не хочет говорить.

— Опять думаешь, что любовницы названивают?

Макс напрягся, явно готовый к привычным Викиным выходкам.

Но я, как и прежде, ссориться совсем не планировала. Во-первых, меня отношения Максима не касаются от слова совсем. Во-вторых, уверена, что уж кто-кто, а Максим вряд ли изменяет Вике.

Наивная я, да? Грабли все те же, и я все стремлюсь на них наступить.

В любом случае, за кого я точно не держу Максима, так это за глупца. Не стал бы он так палиться, если была хоть какая-то опасность. Можно солгать, можно заблокировать номер, можно завести второй телефон, можно элементарно объяснить потенциальной пассии не звонить, например. СМС-ку написать, в конце концов.

— Нет! — помотала головой. — Просто такое чувство, что что-то случилось…

,А возможно, не только мне есть, что скрывать.

— Не бери в голову.

— Уверен?

Мужчина тяжело вздохнул.

— Звонит отец, — отрезал парень скупо и напряженно, слегка поджав губы, явно намекая, что тему развивать дальше ему не хочет.

Как знакомо. Сразу вспомнилось, что совсем недавно я делала тоже самое, когда со мной пыталась выйти на связь Вика. Раньше, еще когда мы были в ссоре.

Пришлось вспоминать, что там у Максима с родителями. Он, насколько я помню, рос с отчимом.

— Уверен, что не хочешь поделиться?

Максим не торопился идти на контакт.

— Я ж не для того, чтобы влезть, — предупредила, прекрасно понимая, что Вика — не тот человек, которому хочется излить душу. — Просто, вдруг легче станет? Но если не хочешь… Не проблема.

— Да ничего особенно, — Максим отмахнулся, но не от меня, скорее от воспоминаний, которые доставляли дискомфорт. — Просто он вдруг, спустя двадцать лет, вспомнил о существовании сына. Как раз в тот момент, когда сын засветился в списках "Форбс", — невесело процедил Макс. — Теперь давит на родственную связь, на мою обязательную благодарность ему за подаренную жизнь, и хочет, чтобы я его спонсировал.

— Прямо "бинго", — кивнула, понимая парня. Всегда неприятно, когда тобой манипулируют. Вдвойне неприятно, если это делают близкие. Втройне — когда "близкие" не имеют никакого морального права так называться. — Интересно, а нормальные отцы хоть кому-нибудь достаются?

Вспылила, с ужасом прикидывая, что "нормальных"-то мужчин, кроме Максима я, видимо, и не встречала. Вот и гадай — как и от кого заводить ребенка, когда природа позовет.

— Мне казалось, что твой умер еще в твоем детстве, — Максим правильно отреагировал на мое возмущение.

А я на секунду дрогнула. Почему-то не думала, что Вика станет врать Максиму по этому поводу. Промашка получилась. Впрочем, впервые за сколько времени солидарна с сестрой.

— Ну… в целом, можно и так сказать… Для меня давно умер.

Я на мгновение отвернулась. Мы с Викой старались эту тему никогда не затрагивать. Хватало и того, что нам приходилось выслушивать от матери. Но дублировать посторонним?

— Он бросил нас, почти сразу после рождения, — выдавила коротко, не собираясь распускать сопли.

— Это свинство, — тут же согласился Максим.

— Мама вернулась домой после выписки. А он заявил, что передумал. Что не готов быть отцом. И что мать должна выбирать — он или ребенок. Мол, мне-то все равно еще, в больницу подкинуть, или в дом малютки отнести. А им продолжить жить, как жили.

На глазах навернулись слезы. Не люблю этого, но почему-то каждый раз больно думать, что вся жизнь, которая у менять есть, определилась одним мужественным решением мамы.

Конечно, пришлось опять соврать. Требование" папаши" звучал немного иначе. Для него было "слишком" иметь сразу двух детей. Поэтому двойне он не обрадовался. И хотел, чтобы мама оставила одну из нас, а вторую — отдала, лишь бы моему упырю-папаше жилось проще.

— Она указала ему на дверь. Собственно, больше мы о нем и не слышали.

— Ты никогда не говорила…

— А ты о своем не говорил. Никому не нравится чувствовать себя брошенным.

Зря, наверное, так грубо. Но Максим понял.

— Не обижайся, но это ужасно, что мама тебя посвятила в такие подробности.

Хмыкнула.

А то я не знаю.

Будто мне было легко слушать всю свою жизнь, что ради меня она отказалась от мужа и отца своих детей. Вика-то родилась первой. А я так — непрошенный придаток, что ли? Акция в магазине, которая никому не нужна, но кассир протягивает "вторую бесплатно"?! Но, опять же, со временем получилось чуть лучше понять, зачем мама посвящала и напоминала раз за разом о своей нелегкой доле. Контроль. Думаю, не только меня, но и Вику, мучила совесть, и мы чуть лучше учились, чуть чаще убирались в комнате, чуть больше старались со всем остальным.