Притяжение силы

Уф! Не нашел Ломакин тайничок с подслушкой! Слаб оказался не в своем деле! Григорий откинулся на подушку и победно улыбнулся в темноту. Потом лихорадочно слепил мягкого «осьминога» и задал ему программу поиска ауры Тамары. Шустрый шпион нашел девушку быстро и, получив команду разбудить ее, принялся за дело. И первые пять минут Григорий выслушивал о себе много полезной информации от проснувшейся княжны. Эти эпитеты были далеки от изысканных литературных словоформ. Ладно, хоть не материлась, как сапожник.

– Старицкий, это у тебя в крови – будить людей посреди ночи? – наконец, выпалив последний заряд, успокоилась Тамара.

– Ты выслушай, что я узнал, – через жучка, ставшего ретранслятором разговора, произнес Гришка. И в нескольких словах передал разговор волхва с американцем. С тревогой спросил, нужно ли ехать на пикник и рисковать жизнью.

– Я подозреваю, что разговор шел о тебе. Слишком много намеков, хотя ни разу твоего имени не произнесли.

– Это и к тебе может относиться, – не поверила Тамара.

– Нет, меня игнорируют. Даже относят к потенциальной угрозе срыва похищения, – польстил себе Григорий довольным голосом. – Так что делаем?

– Утром спокойно встаем и делаем вид, что ничего не слышали. Я предупрежу лейтенанта Еремко, а ты даже не вздумай надолго заговаривать с охранниками, чтобы никто не заподозрил, что нам известны намерения Ломакина. Он за тобой теперь будет смотреть очень внимательно. Вдруг обнаружил твою закладку?

– Не думаю. Но все-таки лучше ехать домой… – Григорий уперся, понимая, как трудно сломать сопротивление княжны, вздумавшей сыграть в свою игру с матерым волхвом. Попытаться все равно надо. Иначе произойдет то, о чем придется жалеть всю жизнь. – Давай уедем. Если Ломакин и Бэккет настроены серьезно – а они не отступят, – нам не выстоять против их банды. Даже с нашими способностями мы не сможем выбить высокорангового волхва.

Тамара замолчала, обдумывая слова Григория, и у него возникла слабая надежда, что она согласится с его доводами. Одного не учел молодой волхв: кем была княжна Меншикова. С самого детства она привыкла к атмосфере интриг и политических игр, которые мастерски разыгрывали ее отец и венценосный дядя. Конечно, глупо было бы говорить, что Тамара сама участвовала в этих играх, но определенные законы жанра знала и сама с охоткой пользовалась наивно-хитрыми ходами, когда вошла в пору показательных или, как их еще называют, «выставочных» балов и нужных визитов для знакомств. Для нее утренний выезд на пикник становился не просто праздным времяпровождением, а настоящим вызовом тем событиям, которые случились в последнее время в Албазине. Фотография, найденная в кармане топтуна, только подогрела жгучий интерес к этой тайне, тянущейся, оказывается, к настоящему заговору. И не было у княжны Меншиковой ни капли авантюрного настроя, а только лишь здравый расчет. Ведь ее сопровождали три подготовленных гвардейца, да и ребята – Костя с Гришей – могут защитить. Как и все амулеты и браслет, заряженные Валентином.

– Мы остаемся, – решительно ответила Тамара. – Ты делаешь вид, что ничего не слышал. Господин Ломакин наверняка подозревает, что утечка информации может пойти через тебя, и будет все время рядом с тобой до самого отъезда. Умеешь покер-фейс делать?

– Морду кирпичом строить – не яму копать, – пошутил Гришка, но тревога осталась. Не переубедил он Тамару.

– Ладно! Исчезни из моей комнаты! – засмеялась княжна. – Спокойной ночи!

То, что он не настоял на своем решении, было его ошибкой. И результаты просчета очень скоро не замедлили проявиться.

Глава пятнадцатая

Холодный Ручей

Хазарин не ложился спать. Прошедший разговор с Бэккетом укрепил его во мнении бежать из страны в любом случае. Будет провал или успешная акция – его это не касается. Документы на имя представителя «Амурской фармации» с возможностью заключать договоры с любым поставщиком, деньги, драгоценности – все уже лежало в тайнике неподалеку от границы. Самое главное – переждать шум, который начнется после заварушки. Граница будет перекрыта однозначно. Патрули, проверки на дорогах, вокзалах – мышь не проскочит. И все равно: уходить надо.