Притяжение сердец

Беверли выглядела поверженной, а Амбер — абсолютно растерянной.

— Неужели? — едко проговорила Беверли. — Не представляю, что вы могли сделать такого ужасного — разве только не замечать нашу дорогую Амбер. Она просто ненавидит, когда ее не замечают, не так ли, дорогая? Надеюсь все же, что сегодня мы уладим былые раздоры. Я знаю, что отец Амбер будет в восторге, если вы сможете стать друзьями. По крайней мере сделай это для отца, хорошо, дорогая?

— Ты, как всегда, права, Беверли, — коротко проговорила Амбер.

— В таком случае поухаживай за Беном, пока я помогу Эдварду собраться к ужину.

Бен заметил панику в глазах Амбер, когда ее мачеха удалилась из комнаты. Но уже через несколько мгновений она собралась и метнула на него злобный взгляд.

— Что за спектакль ты тут разыгрываешь, Бен Синклер? Все твои жалкие извинения яйца выеденного не стоят. Как и вкрадчивые комплименты. Признайся, что ты задумал? И зачем согласился прийти сюда? Впрочем, я догадываюсь! Холодный расчет, не так ли? Или просто не мог отказать себе в удовольствии лишний раз сделать мне больно?

— Амбер, сжалься… — неуверенно начал Бен.

— Сжалься? А ты хоть раз сжалился надо мной? Или над кем-то еще?

Он молчал несколько секунд. Просто стоял и смотрел на нее, на ее раскрасневшееся лицо и вздрагивающие плечи.

— Ты права, — наконец согласился он. — Я был маленьким самовлюбленным эгоистом. И вырос в большого самовлюбленного эгоиста. Но люди меняются, Амбер. Я уже изменился. Ты была права, утверждая, что я никогда не жалел тебя. Не жалел. Меня занимали более примитивные чувства, чем жалость.

Он ужаснулся, увидев в ее глазах слезы.

— Боже мой, Амбер. Не плачь…

— Я и не плачу! — возразила она, усиленно моргая. — А что касается твоих перемен, что-то я их вчера не заметила!

Он обеими руками пригладил свои непослушные волосы.

— Из-за тебя я чувствую себя дрянью.

— Это я из-за тебя чувствую себя дрянью, — парировала она.

— Я не хотел этого, — проговорил он тоном искреннего раскаяния. — Не знаю, почему я сделал то, что сделал. Мне очень жаль.

На ее лице снова читалась растерянность. Очевидно, Амбер не знала, верить ему или нет. Но она хотела верить. Отчаяние сквозило в ее глазах.

— Я был злобным молодым человеком, когда впервые встретил тебя, Амбер, — попытался объяснить он. — Я презирал всех и каждого. И считал, что ты такая же, как все. А кроме того, очень красивая. Богатая. Высокомерная. Сексуальная. Неприступная…

Она ничего не сказала. Просто смотрела и смотрела на него.

— Сейчас я понимаю, что никогда не знал тебя настоящую. Но хотел бы узнать, Амбер. Очень хотел бы…

Он сделал шаг вперед, но она в панике оттолкнула его.

— Не смей прикасаться ко мне. Неужели ты думаешь, что я снова позволю проделать с собой то же, что вчера? — не слишком уверенно спросила она. — Я никогда не была доступной женщиной. Можешь мне не верить, но обо мне болтали всякий вздор. Ты же знал меня только влюбленной по уши дурочкой, которая позволяла тебе все в ту проклятую ночь. Но я не какая-нибудь надувная кукла, которой ты можешь попользоваться, когда пожелаешь, а потом отбросить в сторону. Я — существо из плоти и крови. Я — человек. У меня есть чувства! Мне бывает больно!

Заканчивая тираду, Амбер дрожала с головы до ног. Бен побледнел. Не ослышался ли он, когда она назвала себя влюбленной по уши дурочкой? И почему она так боится его прикосновения?

Грешные мысли, завертевшиеся в его голове, вероятно, отразились и на лице.

Верхняя губа Амбер немедленно изогнулась с неприкрытой издевкой.

— Да, вот это больше похоже на Бена Синклера, которого я знала и презирала, — процедила она. — Пожалуйста, не трудись больше скрывать истинные чувства ко мне. И, ради Бога, оставь свои запатентованные комплименты. Ты напрасно сотрясаешь воздух, я больше не веду дела компании. Папа снова взял бразды правления в свои руки. Я согласилась присутствовать на этом ужине только потому, что он попросил меня. Так что не льсти себе и не воображай, будто причина в тебе. И наряжалась я не для тебя. У меня свидание после ужина.

Образ Амбер в объятиях другого мужчины вызвал у Бена вспышку необузданной ревности.

Он схватил стакан с виски, залпом осушил его и с грохотом поставил на стойку.

— Вот повезло парню, — процедил он с беспощадной холодностью. — Ему не придется даже кормить тебя перед тем, как уложить в постель. И кто же этот счастливчик? Местный бизнесмен? Солдат? Моряк? Индейский вождь? Молчишь? Интересно, почему?

Бена понесло, и оскорбления посыпались с его языка одно за другим.

Голубые глаза Амбер вспыхнули.