Притяжение. Сборник

   – Как ты думаешь, сингапурские учителя что-нибудь смыслят в английской истории? – спросила Энн.

   – Не знаю, скорее всего да.

   – Тогда они будут приятно удивлены.

   – Я не буду делать этот доклад! – возмутился ребенок по большей части тем, что не получил поддержку, на которую так рассчитывал.

   – Этот не будешь, – согласилась Энн. – Мы сделаем с тобой другой доклад. Перепишем историю. Придумаем собственную версию, которая бы тебя увлекла, что скажешь?

   Девочка внимательно посмотрела на Энн, и в глазах ее появилось понимание.

   – Совсем-совсем другую?

   – Совершенно другую, – подтвердила Энн. – Только ты должна быть готова получить не самую лучшую оценку, если все же найдется кто-то разбирающийся в Столетней войне.

   – Я готова! – с энтузиазмом воскликнула девочка, энергично убрав с лица каштановые пряди волос и еще ближе придвинувшись к экрану.

   – Прекрасно! – обрадовалась Энн.

   Доминик казалось, что сама Энн была в не меньшем восторге от своей затеи.

   – А про что будет история? – неуверенно спросила девочка.

   – А про что тебе было бы интересно писать? – в свою очередь спросила ее Энн.

   – Я не знаю.

   – Давай ты утром прочитаешь, какие события там происходили, поймешь, что для тебя выглядит скучным, а что могло бы быть занимательным, а потом на основе самых остросюжетных моментов напишешь свою версию, – предложила Энн.

   – Например? – спросил ребенок.

   – Например, что Жанне д’Арк удалось спастись, только об этом официальные источники умалчивают. Или, что Эдуард III был на самом деле влюблен в супругу Филиппа IV, и война началась по этой причине.

   – Да! – девочка засмеялась. – Так уже намного лучше!

   Энн улыбнулась. Доминик же раскрыла рот, не зная, возмущаться ей таким отношением Мидлтон к истории или не обращать внимание.

   К экрану с той стороны вернулась молодая женщина.

   – Ну что, тетя Энн убедила тебя в необходимости писать этот доклад? – с надеждой в голосе спросила она своего ребенка.

   – Еще бы! – ответила девочка, чмокнула воздух перед вебкамерой, посылая Энн воздушный поцелуй, и убежала.

   – Как ты это делаешь? – спросила женщина.

   – Ответ тебя не порадует, так что давай оставим мои методы в тайне, – ответила Энн.

   – Люблю тебя, – рассмеялась женщина, – у меня мясо подгорает, я убегаю.

   – Беги, и дай мне младшего!

   К ноутбуку вернулся первый ребенок. Доминик услышала, что Энн включила новую песню Брендона Флауэрса. Ребенок залез на стоящий рядом диван и стал прыгать. На экране виднелись только его ножки в носочках. Потом он спрыгнул с дивана, подлетел к экрану и выпалил несколько слов, которые невозможно было разобрать. И тут произошло самое неожиданное. Энн ответила ему. На китайском. Доминик прекрасно знала этот язык, так же как и остальные шесть, которыми она владела.

   На лице Доминик появилась мягкая улыбка. В ее детстве тот, в ком она нуждалась, был всегда далеко. Энн же была рядом с теми, кого любила.

* * *

   Завтракали Киссингеры, как впрочем, обедали и ужинали, в просторной гостиной на первом этаже их огромного дома в старинном стиле. Тяжелые золотисто-коричневые портьеры на окнах были раздвинуты, впуская в комнату лучи солнечного света. Джейн старалась не смотреть по сторонам. Все предметы интерьера выглядели так, будто только что были доставлены из мастерской какого-нибудь известного мебельщика девятнадцатого века. Джейн предпочитала не думать, о чем это говорит. Энн же смотреть по сторонам просто не могла. Глаза ее закрывались, хоть она и пыталась всеми силами выглядеть бодро. Доминик сидела за столом напротив нее и хмурилась. Энн не сомневалась, что является причиной ее недовольства. Скорее всего, в высшем обществе было принято всегда высыпаться. Джейн сидела рядом с Энн. Когда она поднимала голову, то встречала достаточно приветливую и искреннюю улыбку Астрид, сестры Джереми, расположившейся по правую руку от своего брата.

   Астрид была некрасива, но уверенна в себе. К тому же модная прическа и одежда делали свое дело. Джейн еще со вчерашнего дня восхищалась этой женщиной в ответ на доброжелательное отношение к себе. Энн же не доверяла некрасивым людям. Она ощущала себя в гостях у Киссингеров как в тылу врага и не доверяла никому, кроме самого Джереми. Его поведение всегда было безупречным и давало возможность любому почувствовать себя самым желанным гостем.

   – Предлагаю выехать завтра ранним утром, чтобы успеть на первые сеансы, – заговорил Джереми.

   Он опустил руку на стол и совершенно случайно коснулся руки Джейн. Радостно улыбнувшись, он накрыл ее ладонь своей и ободряюще сжал. Джейн ответила ему благодарным взглядом. Энн не заметила этих маневров, но ей бросилось в глаза то, с каким недоверием Доминик посмотрела на ее сестру. Астрид же казалась полностью умиротворенной и довольной происходящим. Если бы не Джереми, определенно, часть завтрака со стола уже давно бы перекочевала Доминик на белоснежную рубашку.