Притяжение красоты

Хорошо, хорошо, Федерико Бокерия! Будет тебе завтрашний обед, будет тебе ночь, будет тебе все, что ты хочешь. Если думаешь, что меня можно скрутить в бараний рог за одну секунду, то ошибаешься. Кого-нибудь другого или другую - возможно, но только не меня. Тебя, мой заносчивый дружок, ожидает большое разочарование! - с едва скрываемым раздражением размышляла миссис Верн.

Что-то заставило Маргарет поднять глаза. На нее смотрел Бартоломео, и глаза его были как у Федерико - прищуренные и умные. Она изобразила улыбку, начала вести светскую, ничего не значащую беседу - сделала комплимент прекрасному саду, клумбам, и Бартоломео моментально включился в разговор. Все правильно, он - радушный хозяин дома.

Через час все четверо поднялись, отправляясь на покой. Бартоломео, пропустив вперед себя Камиллу и Карен, взял Маргарет за руку.

- Надоел он вам?

Бокерия-старший почему-то даже не упомянул имя сына, лишь глаза его по-доброму улыбнулись.

- Да, - ответила она просто. - Есть немного.

- Вы не расположены отобедать в компании Федерико? Ведь так? А я, думаю, вам бы очень понравился визит в Паллини.

Господи, хочет или не хочет она отобедать с красавцем-мужланом где-то в Паллини, откуда ей знать? Они с Федерико чужие люди...

Миссис Верн посмотрела в лицо Бокерия-отца и вздрогнула. По сути дела, перед ней стоял Федерико, но только старше себя сегодняшнего лет на тридцать.

- Понимаете, - чуть-чуть подумав, спокойно ответила Маргарет, - я предпочитаю в таких случаях решать проблему сама.

Это был правильный ответ. Бартоломео кивнул.

- Я вас понимаю. Федерико бывает.., как бы это помягче.., чересчур настойчив, если что-либо взбредет ему в голову.

Удивительное дело. Отец говорил неприятные вещи о сыне, но в голосе его звучала скрытая похвала. Настойчив! Да если бы Бокерия-старший знал обо всех выходках своего обожаемого великовозрастного отпрыска! Однако от него не укрылось раздраженное выражение ее лица.

- Знаете, а ведь Федерико будет полезно однажды понять, что далеко не все ему доступно. Он... - Бартоломео неожиданно остановился, но тут же добавил:

- Извините меня, Маргарет, могу я говорить честно?

Она кивнула.

- Мой сын, как это ни странно, не охотник, а жертва. Не преследователь, а преследуемый. Он богат, прекрасно выглядит, все это, как магнит, притягивает некоторых женщин. Точнее - большинство женщин.

Миссис Верн несколько оторопело уставилась на пожилого сеньора, раздумывая, не хочет ли тот предостеречь ее от пустой погони за столь замечательным сыном.

- Все это не очень хорошо для положения Федерико, - Бартоломео все еще держал ее за руку, - потому что будит в нем чувство пресыщения и недоверия одновременно, которое отталкивает его от женщин. Мой сын высокоинтеллигентный человек, и все понимает. Он познал женскую природу, и для него не загадка, что можно ожидать от, так сказать, некоторых представительниц прекрасной половины человечества.

Маргарет кивнула, соглашаясь с ним. Потом насупила брови.

- Не понимаю только, зачем вы мне это говорите? У меня абсолютно нет желания кружить голову вашему сыну.

Да кем бы он ни был, я не стала бы с ним связываться!.. Правда, это не стоит говорить Бартоломео, все-таки старый человек.

- Дорогая, я просто объяснил некоторые особенности поведения моего сына сегодняшним вечером. - Бартоломео по-отечески пожал ее руку.

- Понятно.

Хотя для Маргарет ничего не было понятно.

- Но одну вещь, Маргарет, я желаю добавить. В жизни Федерико уже были разочарования, сделавшие его поведение несколько циничным. И все же он хороший парень. Хороший, но сложный.

Да вся семейка такая! Замысловатая настолько, что Маргарет тут же вновь задумалась, стоит ли рисковать, оставляя Карен даже на какое-то время здесь одну. Некоторым усилием воли молодая женщина выдавила улыбку.

- Да уж. Внешность и внутренняя суть людей - веши очень разные. Моя мама говорила... - Маргарет сделала паузу: продолжать ей или не продолжать? В конце концов этот пожилой господин - отец Федерико...

- Да? - переспросил Бартоломео. - Что ваша мать говорила?

Она понимала, что слишком открылась перед Бартоломео, и разговор завел ее уже далеко.

- Мама часто повторяла, что мужчины и женщины могут быть самими собой только с маленькими детьми. Друг перед другом взрослые постоянно выстраивают стены.

- Вы верите в это? - Глаза Бартоломео внимательно изучали лицо гостьи.

Она пожала плечами.

- Не совсем. Мой отец плохо поступил со всеми нами. Он бросил и ее, и нас. Это было для нее ударом.

- Печально. - Бокерия-отец низко склонил голову. - Скажу вам. Я всегда естественно чувствую себя с Камиллой, а она, можно надеяться, со мной. Эта удивительная женщина знает все, что происходит с ее мужем - и хорошее, и плохое, да всякое...

Он улыбнулся. Его последние слова должны были как-то смягчить тяжелый разговор, и Маргарет улыбнулась тоже.

- Да, вы с Камиллой счастливые.

- Чаще всего нужно собственной душой, сердцем и великим терпением обеспечивать счастье, о котором все так любят говорить, - произнес Бартоломео. - Понимаешь это особенно отчетливо лишь с возрастом.