Притяжение, будь рядом, когда я умру

– Милочка, – внезапно обратилась она к Иве, вытирая пухлым натруженным кулаком скулу, – это самый лучший парень на свете! Не вздумай крутить ему мозги, иначе будешь иметь дело со мной!

Ива надела самую доброжелательную улыбку из всех, какие у неё были, и поинтересовалась у Мэтта:

– Что она говорит?

– Что мне ужасно повезло повстречать такую хорошую девушку, и настоятельно советует тебе сходить со мной на свидание.

– Это уж вряд ли, – не переставая улыбаться, процедила Ива сквозь зубы.

Розарио и Мэтт перекинулись ещё парочкой фраз после чего немного расстроенная хозяйка убежала в дом.

– Она хотела угостить нас кофе в своём саду, но я отказался, потому что отсюда не видно моря, а у меня есть на примете другое местечко. Розарио предложила дать нам термос с собой.

– Я против! – возмутилась Ива, хотя из коробки исходил просто немыслимый аромат. – Мы же… Это же… Пробежка! Кто пьёт кофе на пробежке?

– Кофе с миндальными круассанами, – поправил её Мэтт. – Я пью. Составишь компанию?

– Нет!

– Да брось. Когда ещё ты позавтракаешь домашней выпечкой от Розарио с видом на прекрасное Средиземное море?

– Балеарское…

– Не важно, Гермиона.

– Что?

– Прости, я говорю, что Балеарское, конечно же, спасибо, что поправила.

Вручив Иве металлический термос с четырьмя порциями капучино, Розанна выдала длинное напутствие, похожее на трель какой-нибудь тропической птицы, и переведённое Мэттом как: «Такой красивой девушки я ещё не видала».

– Мне кажется, она сказала что-то ещё, – недоверчиво заметила Ива, когда они уже шагали по тропинке к месту, о котором говорил Мэтт.

– Да, что тебе необходимо минимум трижды сходить со мной на свидание, – ответил он.

Скалистый выступ был местом уединённым, уютным и сценически панорамным.

– Скорее, садись рядом, а то пропустим! – возбуждённо предложил Иве Мэтт.

И впрямь, как только Ива опустилась на сухую траву примерно в метре от него, над кромкой моря загорелись первые оранжевые лучи. Почти сразу вслед за ними показался и краешек огненного шара. Солнце поднималось быстро, прямо на глазах вырастая из спокойной глади моря. Зрелище было даже не столько красивым, сколько жизнеутверждающим: тишина, хвойный аромат, бескрайняя морская даль и неумолимое рождение нового дня.

Ива задумалась и откусила кусочек от круассана, который каким-то непостижимым образом оказался в её руках.

– О боже! – не удержавшись, воскликнула она. – Неужели! Марципановая начинка?

– Конечно, – подтвердил довольный Мэтт.

Это был маленький момент счастья для него. Вот ради этого выражения лица Ивы, ради её опустившихся от удовольствия век, всё и затевалось! Всё было не зря, хоть и пошло абсолютно не по плану и заставило Мэтта психовать все последние дни.

Ива не знала, что и думать. Круассан действительно был божественным. Она съела его целиком, но уже под конец совсем перестала ощущать вкус – все её мысли лихорадочно плясали вокруг вопроса: «Что происходит?». Она напряглась ещё сильнее, чем прежде.

Чтобы спуститься к морю, потребовалось ещё добрых полчаса. Тропинка всё время вела вниз, но была извилистой и следовала вдоль побережья. Виды открывались не просто красивые, а исключительно средиземноморские – Британская Колумбия недаром зовётся Прекрасной, но таких энергетически тёплых, спокойных и дружелюбных лазурных бухт дома всё-таки нет. Ива была бы в восторге, если бы не непроходящая встревоженность.

Едва их ноги ступили на песочный пляж, Мэтт предложил:

– Искупаемся?

– Спасибо, я пасс, – решительно отказалась Ива, хотя солнце уже успело подняться довольно высоко, и вся спина Ивы покрылась испариной то ли от непростого пути сюда, то ли от напряжения.

Мэтт довольно быстро избавился от кроссовок, скинул футболку и остался в одних шортах.

Пока он шёл к воде, пока позволял ступням привыкнуть к ней, Ива не могла оторвать от него глаз. Она знала от матери, что Мэтт давно не работает моделью, примерно с тех пор как они виделись в последний раз на свадьбе у Бена, однако ей подумалось, что Мэтт мог бы неплохо зарабатывать в модельном бизнесе и теперь; ей прямо виделась реклама каких-нибудь дорогих часов или автомобилей. Кожа у Мэтта на спине была золотистой от загара и ровной без единого изъяна, а в утреннем свете даже как-то по-особенному светилась.

Ива почувствовала, как что-то горячее и будоражащие разливается внизу её живота, заставляет сердце биться чаще.

Красивый, подумала Ива. Красивый и жестокий, бесчеловечный.

Она приказала себе отвернуться: ничего хорошего в этих ощущениях нет. Все её чувства давным-давно умерли.

Однако же, бывало такое пару раз, когда в их с матерью потухшем очаге ни с того ни с сего вдруг разгоралось пламя, и Каролина это объясняла тем, что мол, наверное, сквозняком раздуло. Иве не хотелось проверять, бывают ли сквозняки в человеческих отношениях.

Мэтт довольно быстро вошёл в воду, нырнул с головой, проплыл пару десятков метров, а когда остановился и оглянулся, Ивы на берегу не было.