Притяжение, будь рядом, когда я умру

Ему бы хотелось ощутить вкус её губ, сладость её языка, втягивать в себя тепло её дыхания, но всё, что он чувствовал – это внезапно обмякшее тело под собой и её покорно сдавшиеся ему губы. Ему показалось, они даже один раз ответили, но так неуверенно и слабо, словно это и не поцелуй был вовсе, а порхание крыльев погибающего мотылька.

Ему вдруг подумалось, что мир состоит из фальши. Он видел любовь в кино, в рекламе, ему даже пару раз довелось читать о ней в книгах. Он говорил, что любит, ему говорили, что любят, но никто ни разу не намекнул ему о том, что же это на самом деле такое. Никто не предупредил его о масштабах жажды, голода, потребности, вдавливающей в Иву с такой силой, что он не в состоянии оторвать от неё свой окровавленный рот.

Он целовал и целовал. Целовал губы, шею, плечи, грудь, живот – всё, до чего мог дотянуться, что мог освободить от одежды. Целовал осторожно, но не потому, что ему было больно, а потому что большее брать не смел. Только это, и только с целью обнажиться перед ней. Обнажиться не телом, как раньше перед другими, а всеми своими чувствами, всей своей душой, и только перед ней. Может быть, тогда она сможет простить его? Хотя бы только допустить мысль, что с ним у неё возможно большее, и случится оно по-настоящему и очень серьёзно. Серьёзнее не бывает.

А Ива и сама не знала, почему плачет. Нет, она даже не плакала, она рыдала, причём неистово и абсолютно лишившись возможности себя контролировать, скрывать свои чувства. Если бы Мэтт попытался её изнасиловать, даже это не разнесло бы её психику так, как это сделал его поцелуй. Ведь поверив во что-то лишь однажды, она даже не разочаровалась, нет, она разбилась о холодные тривиальные грани мира, в котором жила. Тот же самый человек, тот же самый мужчина, изменивший её внешне и внутренне до неузнаваемости, всего несколько мгновений назад касался её губ так, словно совершал таинство, и в этих прикосновениях было смысла больше, чем во всём прочем, что довелось ей узнать в жизни.

Ива потеряла почву под ногами. Больше не знала, во что верить, к чему стремиться. Её стройное представление о мире снова расстроилось, и новые мозаичные картины, собиравшиеся из его осколков, заставляли всё в ней сжиматься и одновременно расцветать нежными розовыми бутонами. Они распускались против её воли, против рассудка, вопреки всему, во что она верила и чего боялась.

Она не понимала, что на самом деле оплакивает утрату свободы и независимости, уходящими под руку с её одиночеством. Даже если всем тем картинам, которые всё ещё мелькали перед её глазами, сбыться было не суждено, она больше никогда не сможет жить спокойно и верить, что делает это полноценно. Ведь разве может женщина, однажды познавшая любовь, счастливо доживать остаток своих дней без неё?

Глава 16. Суд

Мэтт ушел ночью: тихо и незаметно.

Иву случившееся выбило из колеи настолько, что в понедельник она не смогла пойти на работу. Когда она начала раздеваться в ванной, чтобы принять душ, по всему телу обнаружились кровавые следы. Кровь, конечно, была не её, но зрелище шокировало.

Ива чувствовала себя униженной, и не столько действиями Мэтта (хотя именно ими в первую очередь), сколько своими собственными: разве стоило его кусать? Да, она защищалась, но разве так уж это было необходимо? С другой стороны, она всерьёз задумалась о том, что ей бы тоже не помешало обратиться в суд и потребовать ордер о неприближении. Так она и сделала.

Мэтт не появился на её горизонте ни в тот день, ни на следующий, ни на следующий за следующим. Ива не видела целую неделю ни его самого, ни его машину, ни Боню. Это было странным, потому что суд ещё даже не добрался до её прошения.

Однако вместо того чтобы выдохнуть и расслабиться, она напряглась ещё сильнее. И не зря: вскоре ей пришло письмо.

В письме говорилось о том, что судебное заседание переносится в связи с тем, что к иску Софии Конта присоединился иск Мэтта Росси с теми же обвинениями.

– Чего-чего, но не такого я от него ожидала! – всплеснула руками расстроенная до слёз мать.

Он и не такое способен, подумала про себя Ива.

Вообще-то, самое первое заседание уже состоялось в апреле. Ива явилась на суд без адвоката поскольку была уверена, что этот смешной иск-фарс судья быстро разрешит в её пользу. Однако судья заупрямился и, постучав молоточком по столу, приказал Иве явиться на следующее заседание непременно с адвокатом.

Когда Ива начала искать подходящего, оказалось, что даже самые дешёвые защитники ей не по карману. Среднее судебное дело по подобным искам обходилось ответчику около миллиона долларов. У Ивы таких денег, конечно, не было, да и не могло быть, учитывая её траты на подсадки, приют для животных, кредиты на дом и машину.