Притяжение Андроникова

«Телевизор не только не соперник книги – это новый способ связи людей, новый способ фиксации слова.

Звучащее слово жизненней и могущественней книжного. В хорошем исполнении фраза писателя становится не беднее, а богаче.

Для пропаганды этого богатства нужна большая изобретательность.

Ею отличается Ираклий Андроников.

Важно понять принципиальное значение ленты. В ней мы находим художественно построенную речь. Она интересует зрителя, который смотрит и слушает неотрывно и узнает новое. Перед нами – возникновение нового этапа телевизионного искусства (курсив мой. – Г. Ш.). Роль так называемого диктора меняется, углубляется. Обо всем этом мечтали Яхонтов и Маяковский. Об этом должны были бы подумать художники нового искусства – искусства телевидения.

То, что сделал Ираклий Андроников, – разбег перед большим полетом. Телевидение не должно копировать театр, не должно копировать кино. Оно не просто радио с изображением. В нем заключена возможность нового расширения „словесной базы”, расширения художественного мышления».

«А как иначе?» – пожмут плечами сегодняшние телевизионщики. Но ведь и открытия Ньютона или Коперника кажутся сегодня самоочевидными истинами. Наверное, таков почерк гигантов.

«Гигантский» было любимейшим словом Андроникова. Для всех, кто пришел и придет на телевизионный экран, он останется – гигантским.

Да и не только для них.

2004

ЮРИЙ ЗАВАДСКИЙ. Постижение характера

Когда слушаешь Ираклия Андроникова, возникает чувство той светлой и теплой радости, которое всегда испытываешь при встрече с умным, добрым и в полном смысле незаурядным талантом. Меня поражает широта его знаний, великолепная память, удивительно точная и обаятельная манера общения со зрителями – словом, все, что делает его «устные рассказы» произведением большого художника.

Многих из тех, о ком рассказывает Андроников, я знал лично. Ну, скажем, Качалова, Толстого, Остужева. Но в том-то и дело, что он не просто имитирует их внешнюю характерность. Пожалуй, что Андроников как бы проникает в душу своих героев и в какое-то мгновение начинает жить их жизнью, думать и чувствовать, как они сами. Он вводит в логику мышления, миропонимания и мироощущения тех людей, о которых рассказывает. Благодаря андрониковской неповторимой убедительности раз от раза все более кажется: вот мы опять встретились со своим личным знакомым.

И в то же время он ни на секунду не теряет андрониковского лукавого прищура глаз, который пробивается сквозь изумительное перевоплощение в другого человека. Как истинно добрый артист, он иронично посмеивается прежде всего над собой. Его творчество окрашивает и согревает высокая человечность. Андроников не только убедительно и тонко передает индивидуальные особенности каждого из своих персонажей, но и раскрывает самую сердцевину, сущность их творчества.

В русском языке слово «вкус» очень емкое. Одно из его значений: вкус к чему-нибудь – к музыке, живописи, к природе и т. д. Так вот, Андроников обладает чутким и безусловным вкусом к искусству. И одновременно он одарен вкусом как чувством соразмерности и сообразности. Это качество сочетается с глубоко современным восприятием и трактовкой каждого явления, о котором он рассказывает многомиллионной аудитории телезрителей, радиослушателей, с пониманием духовных потребностей своих современников.

В сущности Ираклий Андроников на собственном примере учит, хоть мы можем этого и не замечать, познавать не только тот предмет или ту личность, с которыми он знакомит, но и вообще быть зоркими, чуткими. Приглашает к умению слушать и слышать музыку, поэзию, читать так, чтобы видеть больше, чем уложилось в тексте, в строчках, чувствовать как людей, его героев, так и эпоху, отразившуюся в них.