Притяжение

Слизав с губ отчего-то набежавшие слезы, Соня отпустила себя и на крыльях памяти понеслась в далекое-далекое прошлое…

Впервые она увидела Амира в окно. Она как раз поливала единственный выживший после смерти матери цветок. Шикарный, раскидистый фикус. Что ее заставило выглянуть в окно? Соня часто об этом думала. У нее ведь совершенно не оставалось времени на подобные глупости. Она куда-то бежала, что-то делала, что-то решала. Да ей банально в зеркало некогда было посмотреть! А тогда почему-то в окно уставилась… Он вышел из машины, и Соня застыла, не замечая, что из носика наклоненной лейки вода льется прямо на подоконник. Настолько он ее поразил. Амир не был красавцем в истинном понимании этого слова. Если рассматривать его черты по отдельности – так и вовсе ничего такого. Нос слишком крупный, глаза слишком большие, взгляд слишком хищный… Но все вместе это производило неизгладимое впечатление.Неизвестно, сколько бы она простояла с лейкой наперевес, если бы Амир не скрылся из вида, а ей на ноги не полилась залившая подоконник и батарею вода. Соня спохватилась, сбегала за тряпкой, и пока устраняла потоп, думала о незнакомце, не переставая. А потом проснулся Сережа, и все забылось.

А где-то месяц спустя случилась ее встреча с Кариной. Соня своим глазам не поверила, когда в пролете между лестничными клетками увидела маленькую девочку. Без курточки и босую! Нет, дом у них был элитным, и подъезды хорошенько отапливались. Да только… как это объясняло ее странный вид?!

- Эй, - осторожно позвала Соня девочку, чтобы не испугать. - Ты кто?

- Калина… – шмыгнула носом малышка.

- А ты откуда взялась такая красивая?!

Малышка вытерла нос, поджала пальчики на озябших ногах и ткнула пальчиком в дверь напротив. Соня сразу все поняла. Видела однажды мамашу крохи… Ей одного раза хватило, чтобы понять, что та собой представляет.

- А родители твои где?

- Мама там, - всхлипнула девочка, - но я к ней не хочу.

- А к кому хочешь?

- К папе-е-е, - горько заплакала девочка. Соня подхватила ее на руки и прижала к себе, укачивая.

- А папа где?

- На работе.

- Что-то долго он у тебя работает… - пробормотала Соня, судорожно соображая, как ей лучше всего поступить. – А знаешь что, ягода моя красная, давай-ка мы ко мне в гости пойдем? А как папа вернется, так мы ему тебя и вручим. Что скажешь?

Карина вытерла слезы ладошкой и неуверенно кивнула головой.

Глава 8

Первые дни в больнице для Сони стали самыми тяжелыми. Ей нужно было привыкнуть ко многим вещам! Например, поход в туалет для нее теперь стал настоящей проблемой, а помывка – и вовсе событием, требующим значительной предварительной подготовки. В первый раз она добралась до душа только на третий день. И каким же блаженством стало ощущение свежести и запах чистых волос!

Ее никто не навещал. Лишь однажды к Соне нагрянул её научный руководитель – уже старенький и отошедший от дел Лев Давидович Киперман. Академик, мозг… и просто хороший мужчина. Он привез с собой маленький букетик хризантем и ощущение радости, а еще купленные по просьбе Сони зарядные устройства для всех её гаджетов.

Вот и все визитеры. Наверное, для кого-то печальное зрелище – относительно молодая женщина, которую некому навестить, но Соня от этого особенно не страдала. Разучилась когда-то давно. Родни у нее не осталось – так уж вышло, подруг у нее никогда не было, а коллеги… о, это отдельная история.

- Вы поймите, Софьюшка, они же просто завидуют! – объяснял ей когда-то давно Лев Давидович. - Все их пассажи – они ведь не от большого ума! Не имея за плечами и приблизительно твоих достижений, эти убогие только тем и заняты, что твоей персоной. Ну, вот какой индекс Хирша у того же старого козла Вайтовича?

Соня смахнула слезы рукой и улыбнулась дрожащими от обиды губами - старый козел Вайтович был на пятнадцать лет младше самого Кипермана, и такая характеристика была ну очень смешной!

- Я не знаю, Лев Давидович. Пять?

- Скажешь тоже! Едва дотягивает до двух! Я специально поинтересовался! А у тебя?

- Я не знаю, - честно призналась Соня, шмыгнув распухшим от плача носом.

- А у тебя, милочка, тридцать два! И знаешь, что это означает?

Соня отрицательно затрясла лохматой, закипающей от обиды головой:

- Что ты запросто можешь стать членом, скажем, Американского физического общества! В то время как старого козла Вайтовича не возьмут на работу ни в один уважающий себя исследовательский университет! Это все зависть, Софьюшка! Все… все они шакалы! Не позволяй их отношению тебя сломить!

- Лучше бы я в певицы пошла! – негодовала Соня.

- А там, думаешь, лучше? – удивился Киперман. - Те же склоки и интриги. Завистники – они же везде найдутся! Ну же… Вытирай слезы, горе ты мое луковое!

- А я не поняла, Лев Давидович, - вдруг спохватилась Соня, - так я защитилась или нет?

- Говорю же – горе луковое! Защитилась, конечно! Как такой умнице и не защититься? Я тобой, София Ковалевская, можно сказать, горжусь!