Притчи

Некоторые люди, конечно, хотели больше, чем другие — и имели больше, чем другие. Однако, человек, чьи желания удовлетворены и у которого всё есть, обычно перестаёт сильно хотеть добавки. Поэтому общество было в целом справедливым.

Некоторые люди жаждали благ нематериальных — например, всеобщей любви, признания и поклонения. Обычно такие желания тоже исполнялись: Господь наделял таких людей какими-нибудь особыми талантами и способностями, чтобы они работали на благо общества, а общество всячески по их поводу фанатело.

Люди так привыкли к этому порядку, что уже и забыли, что он не просто так возник, а дан Господом. Все стали думать, что это вообще так мир устроен. Жили себе и жили. И не особо держались за то, что имеют, ибо думали — «пропало — значит не очень надо было; захочу, и снова придёт».

Так и жили. Хорошо, спокойно.

Однако, в том мире попадались и люди, очень немногочисленные, которые хотели странного.

А именно: они хотели всех презирать. Причём не просто так, а с каким-нибудь специальным поводом. И так, чтобы все остальные это знали, терпели да утирались.

Однажды такие люди собрались и стали думать, за что же им можно презирать окружающих, раз окружающие имеют всё, чего хотят.

И тогда одному из этих странных людей пришла в голову идея:

— Давайте отнимать у других всё, что у них есть. Они снова будут хотеть это получить, но мы снова будем у них это отнимать. А ценными для них вещами будем владеть сами, даже если самим нам это будет не нужно. И будем показывать им эти вещи, и будем делать вид, что мы кайфуем. Они будут нам завидовать, а мы будем презирать их за эту зависть. Ведь мы-то, владея всеми ихними игрушками, будем знать, что они говно.

И тогда эти странные люди собрались толпой и пошли к владельцу самолёта. И отняли у него самолёт, и вручили его одному из своих. Тот, правда, на самолёте не летал, потому как боялся высоты. Но это было ничего, потому что зато он мог посмеяться над тем, кто лишился своего любимого самолётика.

И так они сделали со всеми. У всех всё отобрали, даже им самим ненужное. Даже блондинку с тугими сисярами (её себе забрал какой-то старикашка, остро ненавидящий всех неимпотентов).

А отнимать чужое у этих странных людей получалось хорошо, потому что они только этого и хотели. Хотели со страшной, нечеловеческой силой, до свербежа и искр в глазах им хотелось обирать людей, обирать и мучить, оставлять их голыми и несчастными, а потом глумиться над ними, показывая им издаля награбленные у них трофеи.

Люди несколько прихуели, столкнувшись с таким явлением. Постепенно они научились защищаться. Но к тому моменту желающие странного организовались, укрепились, и придумали множество способов отнимать, выманивать, вымогать, переперепродопокупать, или ещё каким-нибудь образом лишать людей их имущества, спокойной жизни и счастья.

И люди отчаялись в своих желаниях. Сначала они перестали хотеть красивых вещей, вкусной еды, и прочих радостей жизни: они уже поняли, что всё это у них отнимут. Они стали хотеть «хоть чего-нибудь» — варёной брюквы на обед и полбы на ужин. В надежде, что желающие странного не позарятся хоть на это.

Так мир впал в нищету и жил в ней веками.

Но желающих странного это не устроило. Сами они, конечно, жили жирно и сладко, ибо их собственные желания материальных благ неизменно удовлетворялись. Однако, они заметили, что люди начали не только ненавидеть, но и презирать их за их подлое богатство, а это было как раз то, чего они не хотели. Они хотели презирать других сами, а в ответ получать только зависть и обожание.

Тогда они начали кое-что отдавать людям назад. Разумеется, не всем, не всегда, дозировано и понемножку. Главное было — поддерживать иллюзию, что можно жить нормально и что-то иметь, не принадлежа к желающим странного. Людям отдавали ровно столько, чтобы эту иллюзию поддерживать.

Изменились и сами желающие странного. Если раньше они ещё желали чего-то такого, чего желали остальные люди, то теперь у них осталось одно желание: презирать и иметь повод для презрения. Все материальные желания — ну там самолёт, машина или даже сисястая блондинка — стали в их глазах свойством смердов, которых они обирали и обижали. То есть чем-то презираемым.

Желающие странного дошли даже до того, что научились внушать людям глупые и гадкие желания, и потом кривили губы, глядя, как люди занимаются всякой дрянью…

2. НЕ СОВСЕМ СКАЗКА.

— Отец, но почему ты отказываешь мне в наследстве? — возопил Том, осторожно оглаживая на груди накрахмаленную рубашку.

— Потому что ты растратишь мои деньги на удовольствия, — прохрипел отец.

— Но на что ещё их тратить? — возопил Том. — Отец, зачем ты их тогда копил?

— Не надо любить удовольствия… Надо любить деньги… — отец поперхнулся, но сделал усилие и выплюнул мокроту в тазик. — Деньги… надо любить деньги…

— Деньги стоят столько, сколько на них можно купить, — в который раз повторил Том. — Иначе зачем они?