Притча о встречном

Но тут я на минутку перестану выс-ту-пать — и попрошу вас пройти со мной в тот большой зал. Надеюсь, товарищ заведующая, позволите? Есть там одна вещица, так, пустячок, но я ей горжусь… Признаться, отчасти из-за нее и пришел сюда выс-ту-пать… Без нее, может, не поднял бы меня звонок вашей милой заведующей, не вдохновил бы ее музыкальный голос… Лежал бы в гостинице, отсыпался бы после поездок по колхозам — есть что рассказать, и написать тоже! — или сидел бы за однотумбным гостиничным столиком, шуровал бы, перебирал ногами, пиша что-то — гениальное. Обязательно гениальное! С таким чувством приступай, а там глядишь, вышло среднего достоинства, но искренне, значит — хорошо… Как, знаете, по поводу картины Рериха «Гонец» Толстой заметил — руль лодки надо держать выше против течения — тогда лишь, мол, лодка выйдет правильно, на нужный огонек!

Ага, вот они, вон там, сверху, стены… Вешали мы тогда — нет, не полки — портреты Пушкина. Много портретов, вот бы художника вспомнить — по клеточкам увеличивал, ни копейки не взял, да и не было у библиотеки денег. В дар библиотеке — Пушкин ребенком, Пушкин в лицее, все Пушкин, Пушкин. Исполнилось тогда сто лет со дня смерти поэта — дата! Вот я был отмобилизованный и призванный. Портретов тех небось нет, понимаю, война, — а штыри, моя работа, вот она!.. Как заводскому человеку и активисту библиотеки поручили мне это ответственное задание… А я тогда слесарил, помню, собирал сеялки, здесь, на заводе Петровского. Часы — редко в каком доме. «Первый номер гудит», — говорили. Был еще «второй», ремонтный. От сеялок подбирал я выбракованные оси высевного аппарата. Длиннющие, я их разрезал на куски. Детектив! Выносил — спецовка, карманы, как в газырях. Кувалдой самолично заколачивал — две стремянки связал, все старушки вокруг уцепились, держат, за мою жизнь волнуются! Гляну сверху — чувствую себя памятником над клумбой привядших цветов. Шучу над собой. По памятнику и цветы… Старушки! Почему бы вам не сделать фотоальбом, фотовитрину, вам это лучше знать. Фотографии всех — ну, пусть не всех, кого удается разыскать, — бывших библиотекарей. Найти у родственников, внуков и правнуков, фотографии. Пусть они не техничные, не художественные в современном понимании. У тех, старых, потускневших фотографий своя особая ценность… Сам лик времени в них предстает!.. Я лично очень люблю старые фотографии — пусть и незнакомых людей. Часами могу смотреть на них. Как в музее. Жизнь, которая была и уж никогда больше не будет. Главное, откуда есть пошла наша жизнь… Как это у Пушкина — «уважение к отеческим гробам». Или у Жуковского — «Не говори, что их уже нет, а с благодарностию — были!». Исчезла, к сожалению, милая привычка — нет, обычай — семейных альбомов в каждом доме. Их наследовали, берегли. Исчезают последние альбомы, сам обычай. Напрасно это! Спохватимся, пожалеем… Не мещанство это… Род на род — и есть народ! Не только в смысле: много народилось — многое понялось, многое породнилось. Чтоб человек чувствовал себя не только родным в семье, во всем народе!.. Да, исчезают старые фотографии. Прямо-таки сонм уходящих. И вправду, перед ним трудно, не в силах душа скрыть своей тоски! Исчезают кварталы, улицы, города, исчезают кладбища. Это понятно еще, небывалые масштабы, но давайте беречь хоть то, что можно, что в наших силах. Раньше от бабок каждый малец знал свой род до пятого колена — ныне нет у нас интереса даже к живым предкам! Расспросить бы о корнях духовных, о мыслях заветных. Или опять — «мы ленивы и нелюбопытны»?..

А сколько война унесла дорогого для памяти. Война во всех отношениях безнравственна, противна человеку. Вот и фотографии помню — всюду, всюду россыпи фотографий, потревоженный покой предков, всюду распотрошенные альбомы: деды и бабки, молодые парни в форме на фоне каких-то нелепых замков и лебедей, упирающие дюжие мужицкие кулаки в какие-то хлипкие, наивные, мещанские столики с резными ножками, молодухи в свадебных нарядах, семейные фотографии с дедом и бабкой в середине — весь род, весь род у гроба родственника… Не могу их забыть — фотографии под ногами войны! Берегите старые фотографии, а пуще всего своих бывших предшественниц! Материальное бессмертие души, конечно, поповщина, а дух жизни — он вечен! Фотографии — целые жизни, остановленные на миг перед тобой. Вот я весь, можешь на меня посмотреть, а если хочешь, запомнить, взять в душу… Лица с иных фотографий, поверите, и поныне помню. А вот лица многих однополчан уже почти забылись. И обмениваться фотографиями нужно! Помните, как Чехов дарил друзьям — Чайковскому и Горькому, Левитану и Бунину — свои фотографии? И как они дороги нам, и как мы благодарны людям, сохранившим их!..

Пушкин, о котором еще современник сказал, что он поднял дух России и мира, не случайно, как бы безотчетно, незаданно, и все же не случайно, всегда так жадно рисовал живых современников. Тоже власть призвания: запечатлеть для грядущего! Не пейзажики, не лодочки под парусом, не цветочки в альбом — современников!..