Пристрастие к смерти

Они вышли на крыльцо. Свежий холодный воздух показался ей приятным, как морской бриз. Но когда они вместе с усилием затворили тяжелую дверь с декоративными железными петлями, она обнаружила, что не может вставить ключ в замок. У нее дрожали пальцы, как при спазме. Мальчик взял ключ и, не без труда дотянувшись до замочной скважины, вставил его. Тут-то ноги у мисс Уортон мягко подкосились, и она медленно, неуклюже, словно марионетка, осела на ступеньку. Он взглянул на нее:

– Вам плохо?

– Боюсь, я не смогу идти, Даррен. Мне скоро полегчает, но придется все же остаться здесь. А ты приведи отца Барнса. Поторопись! – Поскольку он все еще колебался, она добавила: – Убийца теперь уже не может находиться внутри. Когда мы пришли, дверь была не заперта. Он должен был уйти сразу после того, как… Он не стал бы торчать в церкви, ожидая, когда его схватят, не так ли?

Как странно, подумала она, что мой мозг способен здраво рассуждать, в то время как тело, похоже, совсем отказало.

В любом случае это было правдой: убийца не мог прятаться в церкви с ножом в руке. Разве только если его жертвы умерли совсем недавно. Но кровь не выглядела свежей… Или выглядела? У нее вдруг свело кишки. «О Боже, – взмолилась она, – не допусти этого сейчас! Я ведь ни за что не добегу до туалета, а если это случится здесь, под дверью, не перенесу позора, когда сюда явятся отец Барнс и полиция. Достаточно и того, что я валяюсь здесь, как куча старого тряпья».

– Поспеши, – сказала она. – Со мной ничего не случится. Только беги быстрее!

И мальчик побежал. Когда он скрылся из виду, мисс Уортон все еще сидела, стараясь побороть чудовищную тошноту. Она пыталась молиться, но слова странным образом путались у нее в голове. «Упокой, Господи, души праведников во имя Христа». Но может, они не были праведниками? Должна существовать молитва за упокой всех людей, всех убиенных по всему свету. Наверняка такая имеется. Нужно будет спросить у отца Барнса. Он, конечно, знает.

А потом нахлынул новый страх: куда она девала свой ключ? Она посмотрела на тот, что сжимала в руке. На нем висела тяжелая деревянная бирка, обожженная на конце, – это отец Барнс как-то оставил ключ слишком близко от газовой конфорки. Значит, это запасной ключ, тот, который хранился в доме священника и который они нашли в замке. Она отдала его Даррену, чтобы тот снова запер дверь. А где же ее собственный? Мисс Уортон принялась лихорадочно шарить в сумке, будто этот реальный ключ являлся жизненно важным ключом к разгадке тайны и его потеря грозила катастрофой. Она уже мысленно видела нескончаемую вереницу осуждающих глаз, лица полицейских, требующих от нее отчета, и усталое, удрученное лицо отца Барнса. Но скребущие по дну сумки пальцы в конце концов нащупали ключ, завалившийся за подкладку, и она достала его со вздохом облегчения. Должно быть, она автоматически убрала его, обнаружив, что дверь уже отперта. Но как странно, что она совершенно не помнила этого! Все, что случилось между их приходом и тем моментом, когда она отворила дверь малой ризницы, начисто стерлось из памяти.

Какая-то темная тень нависла над ней. Мисс Уортон подняла голову и увидела отца Барнса. Волна облегчения прокатилась по телу.

– Вы позвонили в полицию, святой отец? – спросила она.

– Еще нет. Я подумал, что мне следует сначала увидеть все собственными глазами; вдруг мальчик решил подшутить?

Значит, они прошли мимо нее, вошли в церковь, побывали в той жуткой комнате, а она, скрючившись на крыльце, даже не заметила их. Раздражение, как тошнота, подступило к горлу. Ей захотелось крикнуть: «Ну, теперь увидели?!» Раньше ей казалось, что стоит ему прийти – и все уладится. Ну не то чтобы уладится, но обретет хоть какой-то смысл. Где-то существуют нужные слова, и он их скажет. Но теперь, глядя на него, она понимала, что он не принес никакого успокоения. Она всматривалась в его лицо, некрасиво покрывшееся пятнами от утреннего холода, видела неопрятную щетину, два тонких волоска в уголках рта, почерневший след запекшейся в левой ноздре крови – видно, у него недавно было носовое кровотечение, – его все еще опухшие от сна глаза… Как глупо было полагать, что он придаст ей сил и сделает весь этот ужас по крайней мере терпимым. Он даже не знал, что делать. То же самое было когда-то с рождественским оформлением церкви. Миссис Ноукс всегда, еще со времен отца Коллинза, украшала кафедру. А потом Лилли Мор пришло в голову, что это несправедливо и что они должны оформлять кафедру и купель по очереди. Ему следовало тогда проявить твердость. Рождественская декорация всегда получалась у мисс Уортон уныло-однообразной. Сколько бы она ни думала, ничего, кроме гирлянд из остролиста и кричащих кроваво-красных цезальпиний, придумать не могла. Впрочем, не такие уж они и красные – скорее красновато-коричневые.