Пришпоренный

Это слышали шесть морских пехотинцев на шканцах, рулевой, орудийные расчеты карронад, мистер Провс и все кормовые матросы. Хорнблауэр чувствовал, что сейчас не время произносить речь, но не сомневался, что слова его за время ближайшей собачьей вахты разнесутся по судну. «Мы» должно было стать объединяющим лозунгом. Тем временем Буш продолжал учения. «Отцепить орудийные брюки. Выровнять пушки. Вынуть дульные пробки». И так далее.

— Скоро они будут в форме, сэр, — сказал Буш. — И тогда нам останется только сойтись с неприятелем борт к борту.

— Не обязательно борт к борту, мистер Буш. Я хочу, чтоб во время следующих учений матросы потренировались в прицельной стрельбе на большое расстояние.

— Есть, сэр. Конечно, — согласился Буш. Но согласился он неискренне. Буш не представлял себе, как управлять «Отчаянным» в бою. Идеалом Буша был ближний бой, когда невозможно промахнуться и главное быстро заряжать и выдвигать пушки. Очень хорошо для линейного корабля, но вряд ли пригодно для «Отчаянного». Военный шлюп куда более уязвим, чем фрегат. Двадцать девятифунтовок, определявшие его класс (четыре карронады не считались), так называемые «длинные пушки», лучше приспособлены для стрельбы на расстояние около двух кабельтовых, чем для ближнего боя, когда пушки противника имеют равные с ними шансы на попадание. «Отчаянный» — самое маленькое судно с тремя мачтами, шканцами и полубаком на флоте. Скорее всего любой встреченный им противник будет значительно, даже неизмеримо, превосходить его и размером, и количеством пушек, и весом ядер. Решительность и смелость могут принести ему победу, но надежнее умение, предвиденье и хорошее управление. Хорнблауэр слышал, как дрожит судно от выдвигаемых пушек.

— Земля! Земля! — закричал впередсмотрящий с фор-марса. — Земля в одном румбе на подветренной скуле!

Это, должно быть, Франция, Уэссан, арена их будущих подвигов. Здесь, возможно, им суждено встретить смерть. Естественно, команда взволновалась. Подняв головы, матросы повернулись в сторону невидимой еще земли.

— Банить пушки! — прокричал Буш в рупор. Можно положиться на Буша — уж он-то поддержит порядок в любой обстановке.

— Заряжай.

Матросам трудно было заниматься учебной стрельбой в таких волнующих обстоятельствах. С одной стороны, они подчинялись дисциплине, с другой — были разочарованы.

— Навести пушки! Мистер Чизман! Прибойничий у пушки № 7 не занимается своим делом. Я хочу знать его имя.

Провс направил подзорную трубу вперед. Это была его обязанность как офицера, отвечающего за навигацию, но и его привилегия.

У Хорнблауэра чесались руки последовать примеру Провса, но он сдержался. Обо всем важном Провс ему доложит. Он выждал, пока сделают еще один учебный бортовой залп, и только потом заговорил.

— Мистер Буш, вы можете закрепить пушки, спасибо.

— Есть, сэр.

Провс протянул Хорнблауэру подзорную трубу.

— Это маяк на Уэссане, сэр, — сказал он. Хорнблауэр поймал дальний отблеск маяка, гигантской конструкции, увенчанной фонарем. В мирное время французское правительство поддерживало здесь огонь для морских судов — половина мировых торговых путей проходит мимо Уэссана.

— Спасибо, мистер Провс. — Хорнблауэр снова мысленно представил карту, вспомнил планы, которые составлял, готовя судно к отплытию, во время медового месяца, во время морской болезни, в последние напряженные дни. — Ветер становится более западным. Но пока мы доберемся до Сен-Матье, стемнеет. До полуночи мы будем идти к зюйду под малыми парусами. За час до рассвета я хочу быть в лиге от Черных Скал.

— Есть, сэр.

Буш, только что закрепивший пушки, присоединился к ним.

— Посмотрите, сэр! Мимо нас проходит состояние. С наветренной стороны видно было большое судно, его паруса вспыхивали в лучах клонившегося к западу солнца.

— Французский индиец, — заметил Хорнблауэр, направляя на него подзорную трубу.

— Четверть миллиона фунтов, — убивался Буш. — Вам бы досталось сто тысяч, если б только объявили войну. Неужели вас это не бесит? С этим ветром он благополучно доберется до Гавра.

— Другие будут, — попробовал утешить его Хорнблауэр.

— Не так много. Уж поверьте Бони. Он предупредит их всех, как только решится воевать, и все французские корабли укроются в нейтральных портах. На Мадейре и на Азорах, в Кадисе и в Ферроле. А ведь мы могли бы заработать состояние!

Возможность получить призовые деньги постоянно занимала мысли каждого флотского офицера.

— Возможно, еще заработаем, — сказал Хорнблауэр. Он подумал о Марии и о своем жалованьи — сотня фунтов сильно изменила бы дело.

— Возможно, — без особой надежды ответил Буш.

— А вот и другая сторона медали, — добавил Хорнблауэр, указывая на горизонт.