Приручить Цербера (СИ)

— Кофе хочу, — пробурчал он недовольной девушке, с которой встречался раз в пару месяцев по старой дружбе, и побрел на кухню.

Его холостяцкая трехкомнатная квартира на Арбате была оснащена покруче личного тереховского самолета; интерьер в черных, белых и синих тонах создавал достаточно уюта для сна, но недостаточно — для постоянного присутствия женщины, что Данилу всегда устраивало.

У него неподалеку, в элитном жилом комплексе, имелся двухуровневый пентхаус с выходом на террасу, но одному там было не по себе. В этой же квартире, более старой, более дешевой, Данила чувствовал связь времен. Жилье с современным интерьером располагалось в старинном ампирном доме, и за это он свою берлогу и любил — за гармоничное сочетание противоположностей.

Настя тоже была сплошным клубком противоречий и при этом являлась единственным человеком, способным вывести Летова из себя одним щелчком пальцев.

Домработница, как всегда минута в минуту, приготовила для него завтрак и ушла в химчистку. Запах кофе наполнял кухню, и Данила, стараясь наконец проснуться, с наслаждением отпил сразу полкружки.

«Господи, как же меня угораздило?» — в отчаянии подумал он и вспомнил, как в пятницу его жизнь заметно усложнилась от одного-единственного поступка Аиды, чтоб ей вечно гореть в самом большом котле преисподней.

Он заехал за ней в «Бронкс энд Баррет», закрытый клуб для «золотой молодежи». Переговоров накануне выходных не было, и день оказался не настолько перегруженным, как в течение недели.

Данила знал график Насти лучше нее самой и никогда не относился к присмотру за непослушной дочкой босса как к наказанию. Нет, ему нравилось заботиться о ком-то, кроме кота. Летов не видел Настю две недели, с последнего званого ужина у Тереховых, но ему докладывали и о том, как девушка сдает сессию, и о том, как она допекает преподавателей, готовых вышвырнуть ее в окно.

Данила собирался, как обычно, зайти в помещение, буркнуть два слова в знак приветствия, схватить Настю за руку и уйти по-английски, не прощаясь с ее дебильными дружками. Он был на взводе из-за масштабной сделки, которую предстояло заключить с японцами, и планировал отправиться в ночной тренажерный зал, как только доставит «посылку» домой. Но стоило ему приблизиться к группе отдыхающей шушеры, и он забыл, зачем пришел.

Музыка грохотала битами гораздо громче, чем в кинотеатре, и мелькающий свет рассеивал картинку.

Настя танцевала на столе.

Вернее, она не танцевала, а пыталась соблазнить пускавших слюни маменькиных сынков. На ней из одежды были только отрез черной тряпки вместо юбки и топ с тонкими бретелями. Голые стройные ноги, которые казались еще длиннее из-за высоких каблуков, выглядели просто издевательски потрясающе, и Летов застыл с открытым ртом рядом с сопливыми студентами.

— Давай, Аида, сбрось остальное, — подзуживал малознакомый парень, и Летов, опомнившись, оттолкнул его в сторону, чтобы добраться до «пьедестала». Дело упрощал запрет клуба снимать «золотых» деток на видео, иначе пришлось бы толкаться в толпе, выискивая весельчаков с мобильниками.

— Анастасия Николаевна, пора домой, — зло приказал Данила, но она его даже не услышала, накачанная спиртным. Стараясь не вспылить, он обхватил ее за бедра, чтобы перебросить через плечо, но Настя вывернулась и обвила его ногами за талию. Обняла за шею и прошептала:

— Да это мой Цербер прибежал. Будь хорошим песиком, сходи еще погуляй.

— Чтобы тебя под этим самым столом какие-нибудь отморозки отымели? — Данила остановился, чтобы перевести дыхание, и облизал сухие губы, не спуская глаз с лица Аиды. Ее макияж не расплылся, качественный, а вот взгляд затуманился. Давно ли она балансирует на грани яви и сна, и кто успел ее облапать? Эта мысль так разозлила Летова, что он вышел на улицу именно так, с висящей на нем девушкой.

Он чувствовал жар стройного гибкого тела, льнувшего к нему. Аида провела губами по его щеке и, вдохнув мятный аромат лосьона после бриться, тихо простонала, заставляя кровь закипать, и Данила невольно сильнее сжал ладони на ее бедрах.

Стряхнув Настю на переднее сиденье синего спортивного авто, он молча сел за руль и вдавил педаль газа. Он молился, чтобы Терехова уснула, но та, как на зло, бодрствовала.

— Что такой хмурый, Данечка? Папа сегодня не похвалил? — она широко развела ноги, продолжив неоконченный в клубе танец.

Твою мать. Летов впился ладонями в руль и старался глядеть только на дорогу, успокоенный мимолетной мыслью, что трусики на девчонке все-таки остались, значит, никто не посмел воспользоваться ситуацией. Цербера хорошо знали в Настиных кругах и старались не нарываться, а с полными придурками она и сама не водилась, за что Летов был ей крайне благодарен.

— Ты что пила? — спросил он и, не дожидаясь ответа, врубил громкую музыку, чтобы разогнать огненные всполохи перед глазами.

— Сок, — томно ответила Терехова и медленно стянула тонкий топ, под которым не было бюстгальтера. — Вот так лучше… — Она откинула голову на кресло и довольно выдохнула. У Летова чуть сердце не остановилось, он вовремя свернул на обочину и ударил по тормозам.