Приручить Генерального

Борода за время разлуки стала еще больше. И если раньше это была аккуратная маленькая бородка, то сейчас лицо Дубинина украшала реальная клиновидная борода.

Но до чего же хорош в этой кожаной куртке и белой водолазке. Толстая цепочка с большим православным крестом еще больше привлекала внимание на его мощную грудь.

Он не спешил бороздить пространство моей квартиры, тоже смотрел. Просто смотрел.

Нет, блин, не просто. Он меня впитывал, как губка, жадно пил каждую черту лица.

Я как будто тоже сильно хотела пить — его. Брать крупными глотками и утолять жажду.

Мы друг на друга глазели так, словно не виделись тысячу лет, никак не могли насмотреться.

— Поставь чемодан. Никогда бы не подумала, что куплю паль. Но по-ходу, купила. Иначе бы он не развалился. Проходи.

Дубинин снял куртку, протянул мне, чтобы повесила. Мои руки нырнули в нее, как в кучу не остывшей золы. Горячая, полная мужского запаха. Я забыла, куда переставила вешалку, держа эту куртку. Делала перестановку перед отъездом и теперь не могла вспомнить… Ладно, брошу пока на пуф.

Сняла туфлю с одной ноги, испытав блаженство.

— Мммм…

Даже на ногах качнулась, Дубинин ловко и ласково придержал за талию.

— Все хорошо, можешь отпустить.

— Неа… — отозвался хрипло, опустив лицо в мои волосы. Задышал шумно. — Не могу!

— У тебя там кровь. Ты меня пачкаешь… — осторожно напомнила ему, едва не сходя с ума от близости его тела и ладоней, коварно пробравшихся на талию.

Под пиджак.

Экий проворный!

Пусти козла в огород…

Сама же запустила. И ничего у него там на пол лица не кровило, так, немного набухло кровью, по виску скользнуло.

Ох, кажется, я запустила его нарочно. Сама, чтобы… Ох, дааааа…

Дубинин меня требовательно обнял, расстегнул пиджак, стиснув грудь, подержал и отпустил, облизнувшись:

— Так и думал, что на тебе нет лифчика…

Он так на меня смотрел, что дыхание перехватывало. Я решилась и подняла руки, сжала свою грудь, перекатывая соски.

— Нравится?

— Очень. Блять… Очень… Продолжай. Я тебя хочу… — наклонился, накрыл ртом соски, полизал их немного, позволил дальше трогать себя. — Вот так, да… Еще… Покажи мне себя! Возбуждает!

— Возьми меня в рот, — попросила. — Прямо сейчас!

— Да. Возьму, — кивнул серьезно. — Я тебя так, блять, возьму…

— Но только это ничего не значит. Понятно? Я просто хочу разрядку. Больше ничего.

— Ну конечно… Сейчас все будет.

Дубинин с готовностью плюхнулся задницей на пуф, обнял меня, уткнулся лицом в мой живот, поглаживая пальцами. Начал целовать мою кожу.

Боже, что я делаю…

— Скучала по мне? Ладно, не буду спрашивать. Ну нет, все же спрошу… — сам же себе противоречил. — Хотя бы думала обо мне?

— Да… — призналась. — Думала. Ох как думала… Даже смазки не надо было.

Он так рыкнул. Я начала переживать за свои модные брюки. Но Дубинин осторожно расстегнул их, спустив по ногам и присвистнул.

— Вот это трусики… А сзади…. — я показала и прогнулась возле комода. — Ох, ебать…. Стой так! — куснул за попу, потом вобрал в рот трусики вместе с плотью, куснул.

Я застонала, выгнулась еше больше.

— Боже, да. Дааа… То, что надо! Еще…

Пока он неторопливо покусывал меня через трусики, изредка поглаживая пальцами под ними, я вся исхныкалась, открыто умоляя о продолжении.

Потом все как во сне.

Мои мокрые трусики на полу, локти на комоде, голова уронена них. По спине катится пот, между ног взрываются оргазмы, пока Дубинин ловко трахает меня языком, губами, пальцами. По ногам течет, он таранит пальцем мою попку, я лишь покрикиваю и готовлюсь кончить… кончить…

Потом резко что-то меняется, сзади наваливается жар большого тела. Палец в попе продолжает двигаться, плавно входя и выходя внутрь, а складочки уже раздвигает большой головкой члена.

— Подожди. Подожди, мы так не договаривались. Дуби… — резко оборвалась, взвизгнув. — Ааааа!

Между ног требовательно ткнулся член, вошел сразу толстый и длинный.

— Дубинин, блин… Нет, подожди. Нельзя… Нет!

— Издеваешься, что ли? Еще как издеваешься. Кайфуешь от того, как изматываешь, что ли? Госпожа или как это у вас там… называется.

Его член входил и выходил плавно головкой, каждый раз все глубже. Еще немного и толкнется до самой преграды…

— Я девственница, — заорала. — Все. Понял…

— Угу. Еще какая… — нашел пальцами мой рот, погладил его, вошел пальцами, начал и рот трахать, вонзаясь.

Теперь всюду был он. Всюду… Не собирался прекращать…

— Я… Не вру… Аааа…

— Может быть, не врешь, конечно, — поцеловал в висок. — И сколько сейчас стоит целку восстановить?

И тут я поняла, что пора снова притворяться мертвой. Но вместо этого расплакалась.

Дубинин застыл. Его член во мне пульсировал, как заряженный снаряд. Одно то, что он остановился, когда на меня накатила истерика, сделало бы ему чести.

— Ты… Ты обиделась, что ли? — попытался меня погладить, поцеловать. — Блять. Аж опал…

Нихрена себе… опал! В меня будто пытались засунуть кабачок. Дубинин отстранился и поправил на себе одежду.

— Мне лучше уйти. Да, уйти, — сделал несколько шагов к выходу, потом резко развернулся и нанес несколько ударов моему шкафу.

— Не ломай мою мебель!