Приручить единорога (Странное предложение)

— Говорю тебе, это не важно! — перебила Жанна. — Давай рванем к вертолету и переждем там.

— Ну да, чтобы к тому времени, когда погода прояснится, ты промерзла до костей и простудилась, — возразил Сэнтин, продолжая оглядываться по сторонам. Взгляд его неожиданно упал на лестницу, ведущую на сеновал.

— Нашел! — воскликнул он радостно и похлопал Жанну по промокшей спине. — Давай наверх, я сейчас.

И он быстро зашагал к дверям амбара.

Поглядев ему вслед, Жанна недоуменно передернула плечами и начала карабкаться на сеновал. Раф вернулся быстро — не успела она подняться на самый верх, как он уже взялся за нижнюю перекладину лестницы. В руке он держал сумку, которую бросил у ворот.

Стоя на коленях на мягком, чуть подопрелом сене, Жанна наблюдала, как он роется в содержимом сумки.

— Придется обойтись тем, что имеется в наличии, — пояснил Сэнтин и скорчил недовольную гримасу. — Дьявол, их едва хватит…

Жанна невольно улыбнулась.

— Но это же всего-навсего корзинка с едой, а не комплект предметов первой необходимости для людей, уцелевших после ядерной бомбардировки, — сказала она и сверкнула глазами, довольная своим остроумием.

— Очень смешно! — сухо отозвался Сэнтин. — Посмотрим, как ты будешь веселиться, когда подхватишь насморк или ангину.

Достав из сумки ворох каких-то тряпок, он закрыл ее и отложил в сторону.

— Одно одеяло, одна скатерть, восемь салфеток и четыре бумажных полотенца, — подвел он итог. — Не Бог весть что, но жить можно.

— По-моему, это просто великолепно, — возразила Жанна. — Малый джентльменский набор миллиардера. В моих корзинках для пикника обычно нет ничего, кроме пары бутербродов в промасленной бумаге.

— Иди сюда, — властно приказал Сэнтин.

Жанна послушно придвинулась поближе, и Сэнтин, взяв в руку белую салфетку в золотисто-коричневую клетку, стал вытирать ей лицо.

— Тебе-то, конечно, этого хватало, — заметил он с неодобрением. — Ничего лишнего, ничего, что бы отягощало тебя в пути. Поела и побежала дальше к своим драгоценным кроликам или оленям. Повернись-ка…

Она повернулась, и Сэнтин начал ловко расплетать ей косу.

— Конечно, это очень удобно, когда путешествуешь одна, — беспечно согласилась Жанна.

Сэнтин, не отвечая, провел по ее распущенным волосам пальцами, расчесывая и расправляя густые темно-каштановые локоны.

— Волосы почти не намокли, — сообщил он с притворным равнодушием и, отбросив в сторону влажную салфетку, взял в руки другую. Отделив одну длинную прядь, он начал промокать ее тканью. — Хорошо, что они были заплетены в косу. Это тебя спасло.

Пока он вытирал таким образом ее волосы, Жанна сидела неподвижно и молчала. Внимание и забота, столь неожиданно проявленные Сэнтином, заставили ее почувствовать себя маленькой девочкой, которую любят и оберегают, и она, хотя бы и в ущерб принципам, не спешила отстаивать свою независимость. Неожиданно она увидела каплю дождевой воды, сбежавшую на лицо Сэнтина с его мокрых волос, и это зрелище заставило ее испытать угрызения совести. Ведь это он недавно болел, вспомнила она. С ее стороны было верхом эгоизма позабыть об этом и позволить ему ухаживать за собой, как бы приятно это ни было.

Схватив еще одну салфетку, Жанна придвинулась еще ближе к нему.

— Теперь моя очередь, — заявила она не терпящим возражений тоном и стала осторожно вытирать его лицо мягкой тканью. — Ты промок гораздо больше, чем я.

Сосредоточенно насупясь, Жанна вытерла его густые баки, которые сразу же распушились, и в них блеснули серебряные нити.

— У тебя седина, — с удивлением заметила Жанна. — Я раньше этого не замечала.

— Это недавнее приобретение, — отозвался Сэнтин. — Я уверен, что до тех пор, пока ты не появилась в моей жизни, у меня не было ни одного седого волоска.

Интонация его показалась Жанне странной, и она громко рассмеялась, чтобы скрыть свое замешательство. Помимо собственной воли она бросила взгляд на лицо Сэнтина. На лице его отражалось столь много чувств, что Жанна замерла от неожиданности и даже на секунду перестала водить салфеткой по его влажным взъерошенным волосам. В следующее мгновение она осознала, что вот уже некоторое время ощущает исходящий от него трепетный жар, и окончательно стушевалась. Их разделяли считанные дюймы, а руки Жанны касались его головы.

— Может быть, ты сам закончишь? — спросила она, делая попытку опустить руки.

— Ну уж нет, — негромко ответил Сэнтин, обхватив ее запястья. Его взгляд гипнотизировал, сковывал ее волю, и Жанна поспешно опустила глаза.

— Продолжай, пожалуйста. Мне нравится, как ты это делаешь.