Приручи меня, если сможешь

Говорю жёстко и понятно, чеканя каждое слово. Чего я хочу добиться этой встречей? Посмотреть в мерзкое лицо человека, который стёр мое безоблачное будущее, поверив дочери-шлюшке? Хотя кто она ему и кто я. Искусно инсценированная подстава обелила ее грязное имя, моё же имя смешала в грязью.

Женщина смотрит, не мигая, затем кивает. Соглашается на такое представление. Дела, видимо, реально плохи.

Она отходит за стойку, делает звонок и негромко передает информацию боссу. Терпеливо слушает ответ. Кладет трубку и возвращается к нам.

— Пройдите за мной, я проведу вас.

Мы поднимаемся на третий этаж в номер Люкс. Женщина стучит в дверь и мужской голос гаркает:

— Входите.

Неплохо обосновался в этом здании Егоров, даже ремонт отгрохал по последнему риску моды. Любит себя мразь. Вхожу в элитные апартаменты, глазами выискиваю высокую тощую фигуру владельца этой подыхающей некогда шикарной богадельни. И где же будет жить этот дедок после того, как его с треском выселят из этих квадратных метров рая на улицу?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Сколько вы мечтаете получить за отель?

Без прелюдии и приветствий начинаю свой разговор. Голос непривычно жёсткий и холодный.

— Не с порога же о цифрах, Илья Андреевич, — улыбается, но улыбка жесткая. Расчетливый делец. — У меня есть и другие покупатели, и ряд условий, без которых сделка невозможна, и я хотел…

Дверь за моей спиной открывается, и я слышу женский голос.

— Пап, там продукты привезли, в накладной расписаться нужно… Ой. Я не знала, что ты не один, простите.

Он хотел… хмыкаю иронично, но не успеваю развить в голове иронию до размера вселенского Армагеддона. Мои уши уловили знакомые нотки. Агата? Вряд ли. Мозг выдает инфу: младшая, Анастасия. Поворачиваюсь к двери и понимаю, что не та потаскуха из прошлого. Перед глазами молодая, похожая на сестру, девушка. И мой мозг отключился, вывернув наизнанку мою черствость, которая за много лет укоренилась во мне. Что я творил дальше, не смог себе объяснить ближайшие недели, да что недели, месяцы. Как обухом по голове, когда увидел её глаза.

— Я готов поддержать ваш бизнес, а не присвоить. Мне плевать на ваших стоящих в очереди ротозеев. У вас есть шанс сегодня же скрепить сделку подписями. Но у меня есть главное условие.

— Я зайду позже, — негромко бросает девушка из-за моей спины.

— Сгинь, — сквозь зубы процедил мужик и перевел взгляд на меня.

— Какое условие?

— Она становится моей любовницей при условии, если является девственницей. Вы же до сих пор за чистоту в дочерях, Виктор Николаевич? — холодный блеск безумия вспыхнул в моих глазах, я мог в этом поклясться кому угодно.

Насколько принципы у Егорова теперь сыграют? В прошлом он пёкся о чистоте дочерей, любому был готов голову снести. Сейчас снесет? Должен. Другого не жду.

Девчонка не успела выйти. Так и застыла в дверях, слышу её судорожный вздох. Такой же вздох испустила администратор, которая ещё не покинула помещение.

— Все вон, — сказал резко хозяин богадельни, — кроме вас, Илья Андреевич. И тебя, Настя.

Федор Васильевич бросает взгляд на меня, получает моё одобрение и выходит. За ним администратор.

— Я не ослышался? — уточняет жестко Егоров. — И откуда вам знать о моих предпочтениях? Мы знакомы?

— Так сильно изменился простой водитель за десять лет, Егоров?

Присаживаюсь на удобный диван и смотрю на сжавшуюся девчонку. Хочу её. Какого черта?! Что со мной не так? Понимаю, что это желание крепнет с каждой минутой. Нет, секундой. Хочу трахать её и видеть в ее глазах похоть, страсть. Сжимать упругую грудь и слышать протяжные стоны, когда буду до боли сжимать ее соски.

— Кофе сделай мне, Анастасия.

— Ты?! — выдохнул её отец.

Даже девчонка, чьё лицо было абсолютно бескровным, прищурила глаза, всматриваясь. Она была ребенком, когда всё случилось. Помнит ли меня?

— Зачем тебе это нужно? Унизить меня? — Егоров смотрит испытывающим взглядом.

— Помочь сохранить бизнес? Влить новую кровь? Это унижение?

— Она зачем? — кивает безразлично на дочь. — Раньше, помнится, ты хотел другую.

— На малолеток перешёл, девушки постарше износились, как показывает практика. А эта в самом соку, — бросаю на девушку оценивающий взгляд.

Стоит, словно гвоздями прибитая и не шевелится. Не видать мне кофе.

— Ты работаешь со мной по моему сценарию: выкупаешь главный пакет акций, спасая дела отеля, я остаюсь директором и управляющим, а ты берешь в жены мою дочь, я правильно понял?

— Ты работаешь со мной по моему сценарию.

Я устало смотрю на часы. Двадцать минут девятого, а я подыхаю без кофеина. Девушка до сих пор не в себе. Вижу, что дрожит, но плевать. Она будет моей любовницей до тех пор, пока я не устану играть ею.

— Я трахаю её до тех пор, пока не надоест. В жены твое счастье мне не нужно. А развлечься, самое то. И пока я её трахаю, ты имеешь успешный бизнес, не злишь меня, не доставляешь хлопот. Так понятно?

— Что станет со мной потом? Когда она тебе надоест?