Приручи, если сможешь

— Я знаю причину, сын, — ого… «сын»… это что-то новенькое, — меня волнует, как ты поступишь в данной ситуации? — замечаю, как она нервничает, отбивая ногтями дробь по подлокотнику кресла.

У меня нет никакого желания откровенничать, но рано или поздно их нужно будет поставить перед фактом… И раз уж она сама начала этот разговор…

— И что же это за причина? — устраиваюсь в кресле поудобнее, готовясь к потоку помоев, тщательно собранных по светским мероприятиям и встречам.

— Планы на женитьбу и повышение твоего статуса и положения в обществе, — хмурит брови, закусывает губу, несправляясь с волнением.

— А это повод для переживаний? Разве я не действую в соответствии с чётко озвученными требованиями отца?

Отводит глаза, как-то слишком скорбно вздыхая и съеживаясь. Но через секунду взгляд опять направлен прямо на меня и голос приобретает уверенный, бескомпромиссный оттенок.

— В том-то и дело, мне всегда казалось, что ты достаточно умён, чтобы в этом вопросе не идти у него на поводу. Богдан, ты сотни раз доказывал, что имеешь свою голову на плечах и отлично ею пользуешься.

Не могу отделаться от желания посильнее встряхнуть головой, сморгнуть и убедиться, что не стал жертвой зрительных и слуховых галлюцинаций.

Она меня похвалила?..

— И как же по твоему я должен поступить? — жду этот ответ, как действительно что-то важное, что способно перевернуть с ног на голову многие мои представления.

— НЕ должен. Я хорошо тебя знаю, сын.

Не могу сдержаться, шумно ухмыляясь.

Резко отворачивается, словно от пощёчины, приподнимая голову вверх, как будто пытаясь сдержать… слёзы?.. Часто моргает и пересиливая себя вновь смотрит на меня каким-то болезненным, тоскливым взглядом.

— Имеешь право. Но это не меняет сути дела. В браке без чувств ты превратишься в агрессивного, нетерпимого циника.

В очередной раз перебиваю:

— В отца? Но это совсем не мешает вашему с ним браку считаться одим из самых успешных и крепких. Потому что у вас есть чувства?

Теперь её очередь ухмыляться:

— Да, а еще потому что у меня всегда присутствовал запредельный уровень терпения, помимо страха за твоё и за своё будущее.

Цепляюсь за личное.

— При чем тут моё будущее?

— С любовью отца мне в нагрузку досталось ещё кое-что… Его же безумная ревность… На первых порах это было даже волнующе, грело девичье сердце, которое трепыхалось от восторга при фразах «только моя» и «не смей даже глаз на него поднять», а потом… — замолкает, собираясь с силами, чтобы продолжить. — Потом появился ты… и был практически сразу же занесен в список соперников…

Уже не отворачивается, а открыто стирает слезу скатывающуюся из внешнего уголка глаза.

— Я до сих пор не понимаю, что должно быть в голове у человека, чтобы испытывать подобные чувства. Но факт остаётся фактом, как только он видел хоть толику большего проявления чувств и заботы о тебе, мгновенно приходил в ярость. Поэтому к твоему сознательному возрасту я уже была вышколена и выдрессирована жить без проявления излишнего участия к своему собственному ребёнку… — руки судорожно стискивают подлокотники.

Что?..

Только что услышанное кружится в бешенном водовороте мыслей, не желая усваиваться.

— Когда я стала замечать, что он начал специально задевать тебя… Просто так, чтобы посмотреть на реакцию, а она у тебя была… поняла, что нужно что-то делать. Частная школа… Это была моя идея. Подбирала особенно тщательно, чтобы не было тупой муштры и чтобы у тебя были все шансы вырасти психически уравновешенным человеком.

Не нахожу ничего лучше, как презрительно спросить:

— И как? Я оправдал твои ожидания?

— Богда-а-ан… — подаваясь вперёд, закрывает лицо руками. — Я понимаю, ты имеешь право на подобные чувства, но у меня не было выбора. Я могла попытаться уйти, но ты знаешь отца, он никогда не выпускает из рук того, что считает своим.

Это правда. Никогда. История с одним из его пресс-секретарей, который решился покинуть отца до того, как перестал быть ему нужным. Отец перекрыл ему все каналы, с маниакальным интересом наблюдая, как мечется в поисках источника для существования ещё недавно бывший столь успешным высококлассный специалист. Он фактически вынудил его покинуть страну.

Что он сделал бы с мамой?

Холодный озноб охватывает спину.

— Ты — другой! И я не задумываясь отвечу на твой вопрос — да, ты не проосто оправдал мои надежды, ты продолжаешь их оправдывать меняясь и становясь ещё лучше, именно поэтому мне не хочется, чтобы в погоне за призрачной выгодой ты потерял возможность стать по-настоящему счастливым.

Как же чертовски сложно… Что-то подобное, я хотел услышать от неё всю свою жизнь, но это настолько непривычно… что больше смахивает на сон, чем на вмиг изменившуюся реальность. А мой скептически настроенный разум шепчет — не верь, все не может быть настолько просто.

— Хорошо, мам. И каким же ты видишь счастье для меня?